Добравшись на чадящем «ПАЗе» до лесной опушки, они шли с отцом по заросшей просеке, где когда-то зэки перевыполняли план по древесине. Отец вглядывался вдаль, вертел седой головой во все стороны – сверялся с одному ему известным ориентирам. Наконец, запыхавшись, остановился и ткнул никотиновым пальцем в старый почерневший пень, побитый мхом и гадами.
– Вот она где росла. Твоя мамка-то настоящая.
Разбегаев медленно подошёл, расчистил перчаткой снег на поверхности пня.
– Привет, мам…
Учитель приложил озябшую руку к мёртвому пню и… в глазах позеленело, от ладони пошёл пар – пробилось сквозь холод затаившееся материнское тепло. Щурясь и высунув язык, Разбегаев пересчитал еле видимые кольца на тёмном потресковшемся спиле – вышло ровно сто двадцать лет.
– С юбилеем.
Разбегаев достал из-за пазухи две гвоздики и положил у её выступивших корней. Молча постояли немного.
– Бать?
– М?
– Какой она была?
– Красавица. Статная, высоченная, ствол роооовный такой, крона ветвистая. Софи Лорен, а не дерево.
– Высоченная, говоришь? Хм. Чёт у меня не срастается. На меня полено ушло, так? А остальное куда делось?
– А я знаю? Её ж пополам распилили. Тебя мы забрали. А вторую половину – пятый отряд.
– А есть контакты у тебя кого с пятого-то?
– Не помню, щас в книжечке посмотрю… – Отец достал блокнот, наслюнявил пальцы, пролистал. – Во, Миха Холодец с пятого. А на кой тебе?
– Поехали в райцентр. Родню мою искать будем.
… – Ну ты даёшь, Разбегай! – Сиплый голос Холодца еле продирался сквозь треск помех и доярки Деменчук, звонившей дочери в Канаду из соседней кабинки. – Я там помню?! Хотя.. А, погодь. Столы мы тогда делали, во. Для кафе «Встреча»!
(Это был хороший знак – разваливаются страны, гибнут города, меняются президенты, но кафе «Встреча» во всех райцентрах постСовка остаются на своих местах) И полено я это вспомнил. Она странная была. Магическая, гадом буду.
– Почему «она»?
– Потому как бабой взвизгнула, когда мы её того, на доски… Но я в говно был, может и почудилось. А чо, это для фильма какого вы, не? Меня в титры не ставь, понял-нет? Нахуй мне свети…
Звонок оборвался, но информации Разбегаеву было предостаточно.
– Пошли в эту кафешку, бать. Сестру искать буду.
… – Сестраааа… Эй, сестраааа… – Не обращая внимания на мутных посетителей, Разбегаев шёл вдоль ряда старых барных столов, прикладывая ладонь к каждому из них. Ответа не было.
– У вас тут был стол. Говорящий такой, – С надеждой спросил учитель бармена Журавлёву формы куба и фиолетового волосу.
– Прокапаться бы тебе, братан, – участливо произнесла та, опытным глазом определив белочные симптомы. – Но стол один мы неделю как выкинули, да. Правда, молчаливый был, аки Герасим. В контейнере он, если дачники не спёрли.