…Далее последовала череда коротких вспышек брюкинской памяти. Искры «болгарки»… Лязг пресса… Очки сталевара… Качающийся поезд… Какие-то люди в синих халатах… «Я тебе сказал, блять, проверить все системы!!!»… Щелчки приборов… «Ну ****а в рот, ребята, все сроки пролюбили!!!»… Запах краски… Смрад выхлопов тягача…
…Наконец, к Брюкину пришло сознание. Он стоял посреди степи. Спину ломило от чего-то непомерно тяжёлого. Брюкин осмотрел себя. И чуть не упал в счастливый обморок. Он стал частью ракеты. Космической, мать её, ракеты. Которая выведет его на орбиту. Это было самое что ни на есть «бинго». Брюкин выйдет на орбиту, трансформируется и свалит на Кибертрон. Домой. На Родину. Попросит у Мегатрона политического убежища. Как жертва режима. Ему должно было повезти. За все страдания, несправедливый срок и прослушивание отвратительных стихов на поэтической кухне. Тишину степи разорвала противная сирена. Сейчас начнётся отсчёт. Десять. Боже, храни космическую программу. Девять. Начну жить сначала. Восемь. Соси штекер, Оптимус. Семь. Проведу самодиагностику на всякий случай. Шесть. Блять!! Пять. Что это?! Четыре. Стойте!!! Три. Отложите старт!!! Два. Быстро-быстро-быстро, найти частоту, на которой вещает ЦУП!! Один. Вот она, вот она!!! Эй! ЭЭЭЭЭЭЭЙ!! Как это по-вашему…
– ВСЕМ-ВСЕМ-ВСЕМ! В ЭТОЙ ***НЕ ЗАПАЛА ПОЕБОТИНА, ПОТОМУ ЧТО НЕ ТЕМИ ХУЙНЮШКАМИ ПО****РАЦИЮ ПРИКРУТИЛИ!!!
– Кто там балуется в эфире, блять, тут Президент!
Старт.
Брюкин отчаянно затрансформировался, но не успел. Взрыв оглушил его, и разорванный автобот безжизненно рухнул в степной ковыль…
…Сейчас у Брюкина всё хорошо. Его нашёл тракторист с дальнего хутора и сделал из него самодельную антенну. Брюкин живёт на крыше, примотанный к трубе проволокой, и ловит Первый канал. Он вполне может трансформироваться, но не хочет. Да, пару раз в год в него бьёт молния. Ещё чаще – жена тракториста, когда перестаёт слышать чарующие монологи Киселёва. Но Брюкин не жалуется. Лучше так, чем опять на зону. Одно сильно волнует Брюкина – хохлы с пиндосами охуели. А так не жизнь – сплошной сахар и светлое будущее на горизонте.
Богомерзким октябрьским вечером я, как обычно, вкусно поужинал и вдрызг разосрался с женой. Повода я не помню – он был слишком мелок по сравнению с последующими масштабными обвинениями. «Неблагодарная тварь» театрально бросилась в комнату гуглить ближайшие рейсы «Дом – Мамочка, которая единственная меня любит», а «ленивое животное» схватило ключи, две пачки сигарет и, не менее театрально хлопнув дверью, выползло во мрак.