– Да и здоровье не то. Одно выполню – и сплю часов восемь. Желательные железы уже не те. Да и спина…
…В 60-е его археологи нашли. В Москву привезли, по лампе кисточкой поводили – он и вылез.
– Даже сказать ничего не успель – они как заорать, в Лубянка звонить! Я обратно в лампу, меня током бить, про диверсия спрашивать, пароли какие-то, где передатчик… Лампу расстреляли, я успеть в карандашницу юркнуть, пятьдесят лет в ней просидел – трусы сушил… Короче, эти… как их…
– Пидорасы.
– Вот да-да.
Когда карандашницу выкинули (в День КГБ на неё кто-то сел), Аббосову совсем туго пришлось. Днём он гулял, а к ночи находил «комнату» – бутылку, банку…
– Лучше всего из-под минералка, без сахара..
– Диабет?
– Осы!
Пришлось устроиться на работу, так как в человеческом состоянии всегда хочется «кушат». Взяли в ЖЭК – документов-то нету.
– У тебя ж зарплата, – говорю, – Снял бы комнату.
– Не могу я в комнатах. Я – раб лямпа! Традиция!
– Дебильная традиция.
– Дебильная традиция – орать «осторожно», когда человек уже упаль. Или в самолёт хлопать. А это – священно! Хотя… Я однажды в бутылка шампунь заснул. Собака схватиль, в зубах вертел играться – Аббосов потом три дня блевать…
Я открыл вторую пачку «Винстона». Аббосов аккуратно вытряхнул из «Балтики» все двадцать наших окурков.
– Пора спать, – заключил он, – завтра утро рано листья мести. Ненавижу осень.
– Я тоже ненавижу. Мне ничего мести не надо – просто идти на работу. Поэтому я еще ненавижу весну, лето и зиму. Спокойной ночи, Аббосов.
– Подожди! Слушай… Ты хороший мужик, Карим.
– Кирилл.
– Да пофигу. Давай я твоё желание исполню.
– Одно? – алчно уточнил я.
– Да. Железы…
– Я хочу миллион долларов.
– Мелкими? – сразу уточнил Аббосов. Было видно, что я далеко не первый, кто имеет это идиотское штампованное желание. Всем нужен миллион. Не миллион сто, не девятьсот. Даже в желаниях любим блатные номера.
– Давай мелкими. И пакет!
– Пакет включен в тариф, – ответил Аббосов и хлопнул в ладоши. Ничего не произошло. Я так и думал.
– А, блят, забыл. СЛУШАЮ И ПОВИНУЮСЬ.
Аббосов хлопнул еще раз. На скамейке появился черный пакет «Davidoff». Набитый долларовыми пачками. Я схватился за фонарь.
– Тут миллион, я пересчитал. Бери, брат. Твоё.
– Нет. Это твоё.
– Что?
– Купи себе квартиру. И какую-нибудь рас****атую лампу. А я пошёл с женой мириться, писать в ФБ очередную хрень и спать.
Аббосов лепетал мне что-то вслед, стоя на коленях. А я шёл домой с высоко поднятой головой. Я сделал что-то хорошее. Это было чертовски приятное чувство…
…которое закончилось через 98 секунд. А ещё через 22 секунды я истошно орал в банку «Балтики»: