- Буду ждать, Виталий Родионович, - отозвался я. Покосился на письмо, невесть как оказавшееся в моей квартире, но решил пока о нём не говорить. Смысл болтать об этом по телефону? Подождёт до личной встречи. Или всё же...
- Что затих, Ерофей? - отвлёк меня от размышлений князь.
- Задумался, - честно признался я. - А что за человек-то, Виталий Родионович?
- Хороший человек, мой человек, - протянул тот почти нараспев. Хорошее настроение, наверное. - Родионом зовут, иногда даже Витальевичем.
- Сын, значит, - кивнул я. - Это будет интересно.
- Я тоже так думаю, - откликнулся Старицкий и вдруг сменил тему. - Ерофей, ты ничего рассказать не хочешь?
- М-м, сейчас - нет.
- Что ж, ладно. Подожду, когда захочешь. До завтра, Ерофей Павлович, до вечера, - почти промурлыкал князь... и отключился. Повторюсь: что это было?
Глава 8
Дипломатия и маты... просто маты
Родион Витальевич, несмотря на большое внешнее сходство с отцом, показался мне человеком совершенно иного склада. А может мне это только померещилось из-за весьма негативных эмоций, которыми он так и фонил во время нашей встречи. И ведь даже подарок, сделанный мною, его совершенно не смягчил. А я старался, между прочим! Не так-то легко было найти ту тонкую черту, за которой изначально медицинский ментальный конструкт успокаивающего действия, не переставал бы оказывать своё влияние на пациента, но и не вгонял бы его в лечебный сон, как это было определено его изначальной настройкой... то есть, делал бы лишь то, что мне от него требовалось: умиротворял.
Рогнеда, кстати, которая матушка моей Светы, от подобного подарка была в восторге, и я её понимаю. Час-другой, проведённый в одном помещении с работающим конструктом "уютного времени", выполненном в виде настольных часов, не только расслабляет, но и изрядно прочищает мозги, причём без всяких вредных побочных эффектов. И уж кто-кто, а Рогнеда с её нервной работой, оценила подарок по достоинству.
Ну ничего, думаю, и сынок князя, что сейчас старательно пытается стереть с лица брезгливую мину, опробовав часики, подобреет. По крайней мере, ничем иным как перманентной усталостью, я его раздражение объяснить не могу. Ну да, есть небольшое недовольство от того, что он лицезреет перед собой некоего наглого юнца, но и у этого чувства, как мне кажется, ноги растут из того же источника. Заработался княжич. Ничего-ничего, перефразируя персонажа одного бессмертного кинофильма... "И тебя вылечу".
- Про полевые испытания техники Граца ты уже знаешь? - спросил Старицкий, невозмутимо прихлёбывая чай из массивной кружки, и искоса наблюдая за сыном, брезгливо смотрящим на такую же кружку, стоящую перед ним. Ну да, на фига мне в лавке сервиз на сто персон?