Сейчас тоже что-то щекотало кожу рук, ног, лопаток, поясницы… Сердце пропустило удар. В ТЕХ местах никакой щекотки не было!
Мгновенно скинув остатки сна, вскочил на ноги и начал озираться по сторонам. Пологий берег, поросший изумрудной травой. Я посреди него, одетый лишь в костюм Адама. И буквально в паре метров озеро с едва колышимой гладью.
Дыхание буквально выбило из груди от пронёсшихся в голове воспоминаний случившегося. Ноги тут же подкосились и я рухнул на четвереньки, хватая ртом жаркий, полный влаги воздух чужого мира. Голые колени больно врезались в землю. Над головой простиралось небо с редкими облаками, а вокруг стояла тишина. Лишь неясные и неразличимы звуки доносились со стороны вздымающейся позади стены леса.
Осознание того, что всё случившееся не было ни сном, ни бредом — шокировало разум и парализовало конечности. Страх, беспомощность и отрицание, смешавшись в коктейль, сковали мысли. Но тут, со стороны воды послышался всплеск. Короткий, но на удивление громкий в стоявшей вокруг тишине.
Ужас, порождённый этим звуком и тем, что за ним могло скрываться, разом смыл всё оцепенение. Бежать! Так быстро, как только возможно! Я сорвался в сторону леса — подальше от воды и жутких воспоминаний. Нёсся так быстро, как только мог, наверняка, увидь меня в тот момент тренер, не задумываясь отправил бы ещё и в спринте побороться за медаль.
Не заметил, как добрался до лесной кромки, оказавшись в тени густых зарослей. И продолжил бежать, даже несмотря на то, что глаза не успели привыкнуть к окружающему мраку. Тропическая листва над головой с трудом пропускала свет. Правда, путь мой вскоре был прерван вполне банальной причиной. Сложно ожидать от непролазных джунглей хоть какой-то схожести с городским парком. А потому нет ничего удивительного в том, что я споткнулся о какой-то корень, что выпирал из земли на краю оврага, заросшего зеленью. Результатом последовавшего за этим короткого полёта было жёсткое приземление в кустах на дне ямы. Резкая боль по всему телу заставила вскрикнуть, а из глаз брызнули слёзы. Казалось, даже сознание на краткий миг покинуло меня.
Я не запомнил, как выбирался из объятий изломанных веток. Малейшее шевеление давалось с трудом. А прочистившийся после падения разум отнюдь не торопился подталкивать тело к каким-либо активным действиям. Я просто не представлял, что делать. По ощущениям изодрана была вся кожа и даже во рту чувствовался привкус крови. Каждое движение вызывало тихие — кричать просто не было сил — маты, вперемешку с шипением. По лицу катились слёзы изрядно разбавленные кровью. Да, я плакал, но никогда не считал слёзы слабостью недостойной мужчины. Гораздо хуже сдерживать необходимую организму реакцию, боясь, как последний трус, чужого мнения.