— Ани, — он целует меня в висок.
Проводит пальцем по личику малыша и улыбается так тепло, что меня затапливает ощущением счастья.
— Назвала? — чуть напряженно спрашивает Нарлитар.
— Назвала, — отвечаю я. — Все будет хорошо.
— Дарстед, — говорит Нарлитар.
Он пробует это имя. Примеряет уже на своего сына. И успокаивается.
— Дарстед, — соглашаюсь я.
Малыш открывает глазки и смотрит на нас. Это дитя — плод такой любви, которая не снилась большинству наших писателей. И мы смеемся, а я еще и плачу. На небольшой кровати расположилась одна маленькая — пока еще маленькая — семья. Счастливая семья.
Муж сбегает по ступенькам в сад, каким-то чудом удерживая тарелки с овощами и фруктами. Одновременно с этим стайка подружек дочери взрывается хохотом. И донельзя довольный Дар откидывается на спинку кресла.
— Милый, не забывай, что они несовершеннолетние, — шепчу я, проходя мимо.
— Ма-а-ам! — Дарстед краснеет, а девчонки снова хихикают.
Нарлитар ставит на столик бутылку с вином, когда раздаются первые раскаты грома.
— Блин, — бурчу я. — Опять дождь. Вот что значит приморский город. Перенесем все в дом, или пронесет?
— Пронесет, — отмахивается Нарлитар.
Вот так всегда он отмахивается от всех бед. И они обходят наш дом стороной.
— У нас в торте только девятнадцать свечек, — признается Нарлитар. — Двадцатую я сломал. Как думаешь, заметит?
— У него куча баб, — я смеюсь и киваю на подружек Ильвы. — Ему не до свечей. Можешь вообще их выкинуть, он просто торт задует.
Муж фыркает и целует меня в макушку.
— Он на него безумно похож.
— Я знаю, — овощи никак не хотят резаться тупым ножом.
— И голос его. И внешность…почти. И…
— И все. Посмотри на Дара, — я киваю в сторону сына. — Ну, на кого он похож? Только на тебя, да меня.
— Просто ты слишком мало знала моего брата, — говорит Нарлитар.
Я со вздохом откладываю в сторону нож и поворачиваюсь к мужу. Его руки ложатся мне на плечи.
— Тебя это беспокоит? Тревожит?
— Нет, — он почему-то улыбается. — Меня это радует. Ты удивительная, Ванесса.
— Как-как?
Пока мы разговаривали, Дарстед успел подойти.
— Как ты маму назвал?
— Ванессой, — с улыбкой отвечаю я, прежде чем реагирует Нарлитар. — Это мое настоящее имя.
Дар хмурится.
— А почему вы мне этого не говорили? Почему ты сменила имя? Папино тоже не настоящее?
— Я не сменила, я его сократила. Мне не нравилось имя Ванесса, а Ани понравилось.
Дарстед, мой мальчик, мое счастье, первый ребенок. Сынок, принесший столько минут счастья и столько же — волнения. Он думает, рассматривая меня, словно видит в первый раз. А потом говорит: