Была надежда, что неприятель внутри запаникует, но он все молчал. В любом случае отвод глаз не мог стоять на простой могиле, и даже если я ошибся, и склеп пуст, заглянуть в него стоило.
Я вернулся и подцепил прутом край.
– Шеф, – позвал меня Никитин.
– Не сейчас, – бросил я через плечо.
– Шеф, я газовые патроны захватил.
– И? – протянул я, глянув на помощника.
– Можно через щель выстрелить. В замкнутом помещении они будут как обкумаренные. Это же слезоточивый.
Сашка оживал на глазах, кажется, азарт охоты перекинулся и на него. Ещё бы, азарт всегда заразителен.
– Ещё раз. Я не понял.
– Ну, шеф. Это как красного перца туда бухнуть.
Я улыбнулся ещё более зловеще, и начал бить ломом по одному месту, так, чтоб образовалась дырка, а когда дело было сделано, мой помощник протянул свой револьвер.
Я приложил ствол к самой дырке и нажал на спусковой крючок. Сухо хлопнуло, и я поймал себя на том, что выстрелы куда тише, чем обычные.
Внутри отчётливо стали слышны хрипы. И значит, ошибки не было. Там точно кто-то есть.
Я вставил ломик рядом с петлёй и с силой надавил на него. Но лопнула не петля, а начало крошиться дерево, из которого полезли гвозди. Ещё одно усилие, и дверь повисла на одной петле, приоткрывшись. Мелькнул обычный, не до конца закрытый засов, и я нырнул в темноту помещения, выставив вперёд ломик, как незрячий трость. Нырнул, как в прорубь с ледяной водой, так как давняя фобия заставила часть меня сжаться от неприятного чувства. Но все же азарт перевешивал.
Сразу раздались выстрелы. Но я был готов, и, несмотря на то что в плечо попала одна пуля, бросился вдоль стены в глубь склепа. Под ногами захрустело стекло.
На глазах начали наворачиваться слезы, а в горле встал сухой ком. В сумраке склепа я едва разглядел фигуру человека, но мне этого хватило.
Противник расстрелял все, что у него было, и теперь щелкал курком по стреляным гильзам.
Я подскочил ближе и наотмашь ударил по рукам. Что удивительно, противник смолчал, словно не чувствовал боли, как и я. Либо он был таким, как тот полицейский во время бойни. Зомби.
Я занёс прут ещё раз для удара, но зацепился им за что-то, а в следующий миг между рёбрами мне вошло лезвие ножа. Я выпустил импровизированный лом и подался ещё ближе, а потом спустил с цепи ярость, вцепившись в горло.
– Твоя ошибка в том, что ты не знаешь, на что я способен, – прорычал я, напрягая мышцы. Наверняка некоторые из них сейчас порвутся от нечеловеческого усилия. Наверняка лопнут некоторые связки, но это уже не имело значения. – Ты даже не представляешь, что может выжать из человеческого тела патриций Нового Рима.