Мои руки скользнули на упругие женские ягодицы, а потом прижали тёплое и пьянящее тело к себе.
– Я снова тебя хочу, – сорвалось с моих губ.
Ольга улыбнулась, отчего на ее щеках появились красивые ямочки, а потом закусила нижнюю губу, глядя на меня с озорными искрами в глазах.
И в этот момент в дверь начали часто и сильно стучаться.
– Евгений Тимофеевич! Ваше высокоблагородие! – был слышен на грани истерики голос одной из горничных. – Евгений Тимофеевич!
– Что?! – зло и громко спросил я, проклиная эту дуру.
– В барона Бодрикова стреляли! Старый на телефоне сидит, ждёт, когда сообщат, куда повезут его превосходительство!
Я выругался и вскочил на ноги, начав поднимать с пола свою одежду. Ольга подтянула к себе халат, накинув, как одеяло. В то время мои пальцы уже застёгивали пуговицы на сорочке, все же армейская муштра, которой меня мучил в своё время барон, не прошла даром. Ноги по очереди нырнули в ботинки. Пару секунд на шнурки. Секунда на новомодную «молнию» на кафтане.
Кровь кипела от недавней несостоявшейся страсти и злости на мир. Это придавало сил и торопило время.
Я поглядел, чтоб Ольга не была обнажённой, и осторожно скользнул в приоткрытую дверь, сразу же захлопнув за собой. Пальцы хотели повернуть язычок приспособления для опечатывания, но вовремя остановились. Теперь эту привычку придётся бросить.
Уже сбежав с лестницы, я закричал.
– Дневальный! Оповести всех! Полная готовность! Группе подготовить кирасы, надеть по дополнительной команде!
Коридор, подлестничная клеть и двор промелькнули перед взором одним разом.
– Где он? – только и спросил я, остановившись на пороге чёрного хода и быстро обернувшись.
– В городской больнице, – ответил Старый.
В тот момент, когда я прыгнул в автомобиль, дневальный, прибывший на смену Старому, но не успевший того сменить, уже открывал ворота. Утро выдалось прохладное, и выезжая со двора я пожалел, что не прихватил перчатки и пальто. Авто было крыто только тентовой крышей, и в бок задувал лёгкий ветер. Изо рта клубилось едва заметное облачко пара, а пальцы быстро онемели. И несмотря на то, что боли я не чувствовал, холод хорошо ощущал.
Я выжимал педаль контроллера электродвигателя до упора. Руль бил по пальцам, играя вместе с ямками и кочками. Несколько раз узкие колеса с шумом поднимали комья густой грязи из почти высохших луж.
Первый раз я радовался тому, что это не столичный Петроград, а маленький уездный городишко, где можно до любого места при желании доехать за неполный час.
Больница встретила меня серыми стенами, вытоптанными скрипучими ступенями и половцами, от которых эхо разлеталось звонко и далеко. Казалось, ты уйдёшь из этого заведения, а шаги ещё долго будут скакать от стены к стене безумным призраком, пытающимся докричаться до всякого, чтоб не шумели.