– Я сейчас покажу тебе жижицу! – снова заголосила Настька так, как это умеют только базарные девки.
Она сделала шаг к парню и протянула руку. Тот попытался провести какой-то приём, но что такое голыми руками на броневик кидаться? Кирасир, во-первых, весит под два центнера, а во-вторых, сильнее в несколько раз обычного человека.
Простого толчка хватило, чтоб парень кубарем покатился по земле, при этом очень сильно матерясь.
– Все, хватит! – рявкнул я, выставив вперёд револьвер. – Лечь на землю! Руки за голову!
Парень замер, глядя на оружие, как кошка на змею, а потом вдруг нырнул за сейф, одновременно с этим вскинув руки. В лицо нам полетел песок с пылью и мелкими камешками. Я зажмурился и тряхнул головой, а когда открыл глаза, то увидел, как парень перемахнул через ближайший забор и исчез за домом.
– Шустрый, гад! – вырвалось у меня. Я хотел броситься вдогонку, но ушибленная нога хоть и не болела, но подволакивалась и явно не предрасполагала к бегу. – Точно собаку заведу. Добермана. А лучше двух.
– Видели? Вы видели, как я его? Нет, ну, вы видели? – повторяла Настя, глядя на свои руки, закованные в механические перчатки.
Она просто светилась изнутри.
– Видели, – пробурчал я. – И этого медвежатника упустили. Да и черт с ним. Пусть теперь им полиция занимается. Саша, сотовый.
Никитин подошёл ближе, и я снял трубку, щёлкнув рукоятками с номерами.
– Ало, Ваня, там водитель с трактором ещё на месте? Я понял, что он Машке глазки строит, пусть выгоняет свой пароход. Да, к месту пробоя. Поедем к другому, а то пешком до вечера не управимся, но сперва металлолом погрузим. Нет, с девочками все хорошо.
Трактор ждали почти четверть часа, пока он не подъехал, пыхтя и пуская клубы пара. Сейф загрузили быстро. Просто все вчетвером подхватили его и, жужжа силовыми катушками, закинули в телегу. Следом забрались сами.
И опять же долго ехали. Я стоял на подножке кабины. Сашка столбиком торчал на телеге, ухватившись руками за борт, а девушки сидели сзади, свесив ноги. Для них это было забавное приключение, которое наверняка запомнится на всю оставшуюся жизнь. Они потом будут сидеть у камина либо у самовара, и рассказывать байку, приукрашая подробности небылицами. Ну и пусть.
Мы ехали долго, а потом прибыли к воротам кладбища, распахнутым настежь. Я приказал трактористу не останавливаться, и мы так и въехали.
А от открывшегося вскоре вида стало тошно даже мне.