— Надень эти браслеты!
— А если я не захочу надевать их, тогда что будет?
— Я тебя прибью, и между нами никакого разговора уже не получится.
Усманов, обреченно вздохнув, надел наручники.
Довольный безропотностью Усманова, Бельчик предложил:
— Ну а теперь, дорогой, давай поговорим с тобой по душам.
— О чем? По каким душам?!
— Ты меня спрашивай обо всем, что тебя интересует, а я буду тебя спрашивать, как ты докатился до такой жизни.
— Тебя муж Жанны нанял, чтобы меня убить? — поинтересовался Усманов.
— Жанна — это та женщина, с которой ты сюда приехал?
— Да.
— Все же ты нахал, Агуас Вазирович! Такими деньгами ворочаешь, любую девку можешь снять где захочешь, а ты полез со своим карандашом в чужую семейную жизнь. Делаешь порядочного мужика рогатиком. Уже за одно такое свинство тебя надо прибить.
— Я подлец, прости меня! — выдавил из себя Усманов.
— Ты думаешь, что я тебя пришел убить из-за Жанны?
— А разве нет?
— Я тебя пришел хлопнуть не по заявке мужа Жанны, а по просьбе совсем другого человека…
— Кого же?
— Твоего двоюродного брата — Рашита Саидовича!
— Что ты сказал?! — закричал Усманов и вскочил на ноги.
Бельчик выстрелил в пол, сердито напомнив:
— Еще раз вскочишь, я тебя тогда уложу на кровать с пулей во лбу. — Когда Усманов вернулся на место, Бельчик продолжал: — Я тебе сказал то, что ты услышал. И ты должен этому верить. Хотелось бы мне узнать, почему между вами, братьями, сложились такие странные, мягко говоря, отношения.
— А он разве тебе ничего не рассказал?
— Если бы он мне это сказал, то я бы тебя не стал будить. Между прочим, я задавал ему такой вопрос, но он не пожелал на него ответить.
— Никакой неприязни между нами не было. Мы с ним вообще никогда даже не ссорились по-настоящему.
— Тогда мне вообще не понятно, зачем ему понадобилась твоя смерть. Он даже настаивал, чтобы я свою работу исполнил как можно быстрее, в один-два дня. А я уложусь в один. Улавливаешь, как я могу работать?
— Я не думал, что Рашит окажется такой свиньей! За мою доброту так подло поступить со мной!
— А в чем твоя доброта? Может быть, он ее и не понял?
— Я ему на две недели занял сто тысяч долларов… Даже без процентов…
— Под расписку?
— Нет! Как-то было неудобно не доверять родичу и требовать от него расписку.
— Ну и дурак! А он за десять зеленых кусков нанял меня! Уже дал мне задаток. Получается, что он на тебе будет иметь навар на девяносто кусков.
— Выходит, так, — грустно кивнул Усманов, но тут же спохватился: — Послушай, а мы не сможем с тобой договориться? Я же могу от тебя откупиться. Я намного богаче своего брата, который тебя нанял.