Не исключено, что пароход не обстреливали, так как его приняли за «красный транспорт». Дело в том, что в представлении красного командования все белогвардейцы должны были прорываться вниз по Волге, в сторону Нижнего Новгорода, а затем Казани. Вверх по Волге шли только суда с красными частями, которые направлялись на подавление мятежа. Именно поэтому Геккер бездеятельно спокойно наблюдал отбытие парохода с белым отрядом:
«Благодаря белой ночи, мы сами убедились, что, действительно, пароход отчалил и благополучно проехал под мост, а затем скрылся в потемках».Команда Перхурова высадилась на берег несколько выше Толгского монастыря, у деревенской пристани. Местные крестьяне встретили гостей очень настороженно: «Мы разговорились, и они сказали, что все ушли на работу, покуда будут собираться, покуда что, а поодиночке они решить не могут. Мы ждали обеденного часа. С парохода тем временем успели перевезти все запасы продовольствия, оружия и патронов. Были три пулемета и несколько винтовок бердана. Подводы раздобыты были крестьянами из Толгского монастыря. Затем стали постепенно собираться крестьяне, но довольно мало». После этого выяснилось, что и выступление в Рыбинске, и почти все крестьянские выступления уже были ликвидированы, а потому консолидированный удар с севера нанести не было никакой возможности. Затея с прорывом оказалась бесполезной с точки зрения исправления положения Ярославля, но при этом все-таки не стала трагической ошибкой, поскольку сколь-нибудь заметных потерь в ходе операции не было.
Пребывание белых в Толге и в окрестностях монастыря породило множество легенд. В частности, одна из них гласит о том, что находившийся в тот момент в обители патриарх Тихон благословил повстанцев. Он действительно жил в 1918 году в Толгском монастыре, но все-таки не в июле, а парой месяцев позже. Однако в тот момент обстановка под Ярославлем была неспокойной, поэтому патриарх переехал в «более тихую» Мологскую Афанасьевскую женскую обитель. Отдельные свидетельства о пребывании там были записаны со слов отца Пава (Груздева). По его словам, патриарх Тихон жил в Мологской обители более двух недель. «Пошел как-то Святейший по монастырю с осмотром, – вспоминает батюшка, – а заодно прогуляться, воздухом подышать. Игумения с ним, рыбинский благочинный о. Александр <…> Я рядом со святителем бегу, посох ему несу. Вскоре вышли мы из ворот и оказались на огурцовом поле: “Матушка игуменья! – обращается к настоятельнице Святейший Тихон. – Смотри, сколько у тебя огурцов!” А тут и благочинный о. Александр рядом, вставил словечко: “Сколько в монастыре огурцов, столько, значит, и дураков”. – “Из них ты первым будешь!” – заметил святитель. Все рассмеялись, в том числе и о. Александр, и сам Святейший. “Отправьте огурцов на Толгу”, – отдал он потом распоряжение».