— Да что вы, Игорь Львович, разве такое забудешь, век помнить буду, — Семенов перекрестился, что-то пробурчал себе под нос и бочком вышел на крыло.
Пурга незаметно утихла, небо очистилось от туч, и первые лучи робкого северного солнца осветили, покрытую сугробами, палубу и надстройку. Боцман с тремя матросами большими фанерными лопатами уже начали очищать полубак, чтобы пробраться к брашпилю и отдать якорь. Вокруг до самого горизонта на белоснежной ледовой пустыне были натыканы, словно островки, всевозможные суда, похожие на комочки мерзлой земли в бескрайнем снежном поле.
Игорь взял бинокль и начал осматривать горизонт, ища в окулярах крупную японскую базу под названием «Хайя Мару», а вахтенный помошник, не переставая, вызывал ее на связь, ведь она была первой в списке на смену экипажей.
— Третий, — Игорь повернулся к штурману, — как отыщутся наши японцы, меня сразу на мостик.
— Будет сделано, — бойко отрапортовал вахтенный, если что вызову по обшей связи.
* * *
Смагин, не спеша, спускался по центральному трапу в фойе, когда его догнал взъерошенный Джон Карпентер.
— Что это было, начальник, нас заставили одеться в теплое и приготовить спасательные жилеты и ни какой информации и вот только пять минут назад дали отбой.
— Все правильно, — Игорь спокойно отстранил тыкающий в его грудь палец Карпентера, — это обычная учебная тревога. Ледовая обстановка на море очень сложная, вот и приходится тренировать пассажиров, чтобы не получилось, как с вашим «Титаником».
Он еле сдержал себя, чтобы не заехать этому наглому америкашке в ухо, но это было бы слишком просто для того, кто так подло подставил его во время переговоров с делегацией. Он вообще ненавидел эту привычку совершенно незнакомых людей приближаться к нему более чем на метр, дыша в лицо перегаром гнилых зубов и смрадом подпорченного язвами желудка.
Зная пристрастие американца к дармовой выпивке и женскому обществу, Смагин решил протащить этого стукача Карпентера через чистилище самых отпетых судовых девиц. В душе он противился этой затее, но простить такую подлость да еще какому-то иностранцу он не мог. Еще вчера вечером он договорился со старшей дневальной Мариной Батьковой крупной, можно сказать безобразной на вид девушкой, но имеющей в памяти своего мозгового компьютера тысячи анекдотов и обладающей неистощимым запасом всевозможных матершинных песен и прибауток, чтобы она пополнила орфографический запас «колоритными русскими выражениями» ноутбук американского пассажира. На что Мариша, или как ее звали на судне, бандерша, потребовала пару бутылок водки и, чтобы не случилось, — полную конфедециальность.