Карпентер сидел молча и, опустив голову, думал. «Как же так получилось. Я ведь чувствовал какой-то подвох, и все же повелся на эту затею. Видно я недооценил этого русского проходимца, ошибки молодости пошли этому негодяю на пользу, и он превратился в настоящего волка. Надо выиграть время, здесь за тебя никто не заступится, а вот на берегу вся Америка встанет на твою защиту. Надо соглашаться, а там мы еще посмотрим, кто кого».
— Ну что задумался, деляга, здесь тебе не за столом переговоров с такими же бандитами, как и ты, продающими русские пароходы стоимостью в двадцать миллионов долларов по цене шариковой ручки. — Я даже знаю, о чем ты сейчас думаешь, — Смагин, словно читал мысли Карпентера, — ты думаешь выиграть время и на берегу скрыться от правосудия за стенами посольства. — Не, братишка, если я дам ход этому делу, ни какой Гаагский суд, ни Американское посольство тебе в этом деле не товарищи, загремишь на полную катушку.
— Я согласен, — тихо прошептал Джон, но как я переведу тебе деньги, у меня нет такой суммы наличными.
— Я все продумал. За каждую бумагу ты будешь переводить определенную сумму на счета, которые я тебе сообщу. Вещественные доказательства и акт экспертизы я передам тебе только, когда ты переведешь все до последнего цента, на трапе самолета, как сувенир о твоих похождениях по Российским просторам. Вот и все дела. А теперь иди, переоденься, умойся и не показывайся из каюты до прихода в порт. Если вздумаешь искать пути обхода, пеняй на себя. Все, свободен.
Джон вышел на прогулочную палубу, где еще два дня назад в радужных мечтах видел свою новую жизнь в далекой и теплой Калифорнии, после тяжких скитаний по необъятным просторам проклятой Русской земли. «А может с девицами переговорить, — мелькнула у него неожиданная мысль, — предложить им по штуке баксов наличными, они и заберут свои заявления. Наверняка Смагин пообещал им денег, но сейчас-то их у него нет, а у меня есть, А что, если они откажутся? Тогда все, прощай, Америка».
В конце коридора он увидел знакомую блондинку. Марина хотела проскользнуть мимо, но он схватил ее за руку.
— Марина, зачем вы это сделали, вы же все наврали в своих заявлениях.
Батькова рванула руку и потерла запястье.
— Ты хотел познать неразгаданную русскую душу, так вот она перед тобой, вся вывернута наизнанку. Я же помню, с каким отвращением ты смотрел на продажных русских баб там, в каюте и после, когда мы развлекали твою дряблую плоть. Тебе надо было получить свое, все до последнего затраченного цента и ты получил сполна. Чего же ты еще хочешь?