— В военном училище учатся всего три года, правда? — спросила Инка.
— Да…
— Значит, не через пять лет, а через три года ты уже будешь совсем, совсем самостоятельным?
— Конечно…
— Ты знаешь, Володя, я порочная… Я спросила у мамы, когда мне можно будет выйти за тебя замуж, а она сказала, что пока ты не станешь самостоятельным, даже думать об этом порочно.
Инка сбоку из-под ресниц поглядела на меня: ей, видите ли, необходимо было удостовериться, какое впечатление произвели ее слова.
Я весь покрылся испариной: мне стало понятно, почему Инкин отец называл меня женихом. Я сдвинул брови — от этого Инка всегда приходила в трепет.
— Ну что я такого сказала, что я сказала? — быстро заговорила Инка. — Разве я виновата, что мне без тебя бывает очень скучно? Через три года ты уже будешь лейтенантом. Тебе будет только двадцать один год, а ты уже лейтенант! Ты будешь жить в Севастополе или Кронштадте, а может быть, во Владивостоке… И я к тебе приеду. Нет, ты лучше заедешь за мной… Нет, лучше я, а ты будешь встречать меня на вокзале с цветами.
— Романтика! — небрежно сказал я, изо всех сил стараясь удержать грозное положение бровей, но они предательски расползались.
Мы шли по центральной улице. Идти на пляж было уже поздно. Улица пряталась в густой тени акаций, а там, где солнце пробивало тень, на стенах домов выступали ослепительно-белые пятна. Узкий тротуар заполняли прохожие. Казалось, они просто гуляли, и когда заходили в магазин, то было похоже, что они делают это так, ради любопытства. Им не было никакого дела до нас, так же как и нам до них.
Потом мы сидели на Приморском бульваре. Наша скамья стояла у самого края набережной. Море вспухало и опадало внизу у наклонной стены, то бесшумно вползая на нее, то ударяя. И удары были похожи на ласковые шлепки. Плавали бурые комки прошлогодних водорослей, окурки, клочки бумаги. Они то поднимались, то опадали, оставаясь на месте. Горизонт закрывала белесая пелена, прорезанная косыми полосами: с моря надвигался дождь, а над городом по-прежнему светило солнце.
Я вспомнил, что не узнал у Инки главного.
— А как ты написала сочинение? — спросил я.
Инка махнула рукой:
— Написала…
Мы по опыту знали, что одной из непременных тем сочинений на экзаменах в восьмом классе бывает «Евгений Онегин — лишний человек». Из педагогических соображений мы советовали Инке выбрать именно эту тему. Витька вчера весь вечер репетировал Инку. Надо было быть просто тупицей, чтобы после этого не написать сочинения хотя бы на «хорошо». Но от Инки всего можно было ожидать.