Проблем с освещением портальной залы, как я прозвал это помещение про себя, не возникало. Ибо потолок в нескольких местах обвалился, беспрепятственно позволяя солнечным лучам проникать внутрь комнаты, чему я, в принципе, был только рад. А то тьма в коридорах подземелья и мрачноватые сумерки в библиотеке успели порядком осточертеть. К тому же выбираться из очередного подземелья, с сопутствующими ей многочисленными стычками со всякой нечистью… нет уж, увольте. Хорошо хоть бронзовый диск и ясно видимый при свете дня вырезанный в камне круг уцелели, хотя одна из трещин прошла рядом с ним. Брр… полметра левее, и кто знает, что с нами случилось бы? У Ауреса хватало душераздирающих баек про неудачные попытки перенестись через неисправный портальный круг…
С моей помощью процесс вытаскивания Леонида из трещины, куда он ухнул, пошел на лад. Этот гаврош, не знаю как, но умудрился целиком запихнуть свою руку в дыру, в стенке самой трещины. И это притом, что расстояние между дырой и противоположной стенкой не превышало и десятка сантиметров! Ну и фрукт этот Леонид, умеет находить проблемы на свою задницу. А ещё при предыдущих попытках переусердствовавшие спецназовцы пропихнули его шлем за один выступ, где он и благополучно застрял. Про последовавшую за этим спасательную операцию можно было написать целую эпопею, только детям показывать её нельзя — слишком много нецензурных выражений. Если коротко — научника вытащили, отряхнули и посадили у стенки приходить в себя, ибо после четверти часа висения вверх ногами ему было нехорошо. Впридачу, на него напала жуткая икота, и теперь он не мог связать и двух слов. Чему, честно говоря, все были только рады, ибо своими воплями научник достал всех…
— Шшшш… а-а-а-а, бл… — замечаю, как один из спецназовцев начинает ерзать на месте.
— Что такое, Леха? — встрепенулся его сосед. Остальные тоже бросили свои дела и закрутили головами, прислушиваясь к шорохам.
— Да глаза болят, бляха-муха! А-а-а… ссс… сил нет уже терпеть! — опа, наконец-то.
— Терпи давай… — присмотрелся к нарукавному шеврону — сержант! Сейчас снова видеть будешь! У тебя глаза вначале только чесались, не так ли?
— Ыыы… да!
— И у меня так же было. Скоро все пройдет. Кстати, у кого ещё глаза чешутся?
— У меня тоже сейчас чешется, товарищ капитан!
— И у меня…
— А у меня только начинают… — в общем, оказалось, что глаза чешутся у всех. Даже Леонид, несмотря на свою непрекращающуюся икоту, поднял руку и утвердительно заклокотал.
— Значит, будем ждать. — вздохнув, заключил я.
— И терпеть, — мрачно хохотнул Кривошеин.