– Не знаю, – пробормотал Денис. – А почему он ничего не сказал?
– Может, спешил.
– Дэн, давайте уже избавимся от этой вони? Хоть на кухню вынесем, а то сейчас блевану, – предупредил Костян.
Кастрюлю они вынесли, но еще долго обсуждали странный визит, пока Серый не сменил тему:
– Пацаны, видели на стенде? В пятницу посвящение в студенты у первачков будет. Ну что, приготовим для них программу?
– Обязательно! – воодушевленно подхватили и Денис, и Костян.
Весь вечер вторника до глубокой ночи парни напряженно ждали возмездия за выходку Максима.
Азамат и Иван при этом хотя бы хорохорились, что за такую шутку и по физиономии получить приятно. Даже посокрушались, что не видели выражение лица Яковлева в тот момент. Допытывали, как тот отреагировал.
– Офигел он, да и все, – пожал плечами Максим, не уточняя, что шок у него вызвала скорее не кастрюля, а он сам.
Ну а Толик бурчал недовольно, предрекая, что теперь всем не жить из-за дурацкой забавы.
– Не бзди, – усмехнулся Иван. – Тебя он пощадит. А то кто ж ему будет трусы стирать?
– Трусы я ему не стираю! – воскликнул Толик возмущенно.
– Ну носки – велика разница.
– Фу, блин! – скривился Максим.
– Ты ему тоже посуду мыл, между прочим, – обиженно ответил Толик Ивану. – А у меня болевой порог низкий.
– Может, напомнить, что они со мной делали перед этим? А тебе только свистнут, и ты уже бежишь во всю прыть исполнять поручение.
– Они тоже меня били в августе, когда вас еще тут не было! Я долго держался! А у меня почки больные.
Максима раздирали противоречия. С одной стороны, противно все это было: носки, посуда… Бред какой-то! Как можно позволять так помыкать собой? А с другой стороны, жалел их, даже этого трусоватого Толика.
А еще вспоминалось, как они в гимназии травили неугодных, в том числе Алену. И уже знакомый стыд горячо запульсировал в висках.
Толик весь вечер ныл и каждый раз вздрагивал от шагов за дверью. А поскольку комната их находилась недалеко от душевой, сновали туда-сюда постоянно. Максим тоже напрягался, хоть и вида не показывал. Но чувствовал, что тот розыгрыш еще выйдет ему боком. И даже удивлялся, почему до сих пор сюда не явился разбираться этот пресловутый Яковлев.
Ночью почти и не спал. Не из-за Яковлева даже. Просто все было неудобно и непривычно. Койка слишком узкая, панцирная сетка чересчур провисшая, будто в гамаке лежишь, подушка комковатая, одеяло колючее… Еще и пацаны по соседству вошкались и сопели.
А в среду сразу после занятий Максим уехал в поселок. Мать упросила: «Давай уж вместе показывать дом тому художнику, а то неизвестно, что за человек. И вообще, ты же теперь там владелец».