– Если хочешь, я могу тебя сфотографировать. Я занимаюсь фотографией. Это, – она указывает на стол, – временно.
– Практически все временно, – отвечает Натаниэль.
И она смеется. Натаниэль присоединяется к ней, хотя это была вовсе не шутка.
– Мне нравятся твои глаза, – говорит она. – Как они такими стали?
Натаниэль никому не рассказывал эту историю, но на мгновение представляет, каково было бы объяснить произошедшее – не только как он потерял глаз, но и почему. Каково было жить вместе с папой в доме на краю леса. Об их братстве двоих. Он смотрит на офис, в котором трудятся Харун и Фрейя. Представляет, как рассказывает им.
А затем переводит взгляд на ассистентку.
– Это гетерохромия, – врет он. – Генетическая аномалия.
* * *
– Что ты делаешь? – спрашивает Харун, заглядывая через плечо Фрейя на монитор.
– Стираю себя, пока не стер он.
– Что?
– Удаляю все свои файлы. Кроме одного.
– Которого?
Он смотрит на экран, на котором Фрейя прокручивает сотни файлов: PDF, JPEG, видео.
– Оригинала.
– Что значит оригинал?
– Оригинальные записи – до того, как песня сведена.
– Зачем они тебе.
– Не они. Мне нужна всего одна.
– Зачем?
– Потому что она принадлежит мне.
Фрейя продолжает прокручивать файлы, пока не находит ее. Маленькое белое платье. ptx.
Бинго!
– Знаешь, как лучше передать файл и полностью стереть его? – спрашивает она Харуна.
– Да, но разве это не воровство?
– Технически это скорее взлом.
– Если она твоя, почему ты не можешь просто попросить ее вернуть?
– Все не так просто. Оригиналы принадлежат Хейдену. Ему принадлежат авторские права. Ему принадлежит все.
Они согласились с такими условиями сделки. Она помнит, как сидела в большом конференц-зале: Фрейя, ее мама, Хейден и команда юристов. Юристов лейбла. Юристов Хейдена. «Нам разве не нужен юрист?» – спросила Фрейя маму. «Мы – ваши юристы», – ответил один из работников Хейдена. «Мы, творческие личности, должны держаться вместе», – добавил Хейден.
Фрейя смотрит на граффити на стене. «Искусство – это личное. А бизнес – нет». И не скажешь, что он их не предупреждал.
Остальные песни пусть останутся, пусть использует их, как хочет, утилизирует, подгонит под следующую яркую девушку. Но не эту песню. Она принадлежит ей.
Фрейя открывает почту и пытается прикрепить файл. Харун молча наблюдает за ней.
* * *
Харун – трус. Сколько еще раз он должен это сказать? Он трус, который разбивает сердца. Трус, который позволяет своей семье участвовать в огромном обмане. Трус, который обычно не вламывается в офисы влиятельных людей, таких как Хейден Бут.
Он хочет помочь Фрейе всеми силами, но даже это делается из трусости. Чтобы вернуть Джеймса. Вот почему он на это подписался.