Я вижу, что она идёт, поэтому я тихо спрашиваю:
— Ты слышала, детка?
— Подожди секунду, — я слышу, как закрывается дверь, а затем она говорит: — Ладно, продолжай.
— Что Билли сделал в школе? Мне не терпится узнать.
Её глаза наполняются весельем, и она прикусывает губу.
— Не говори ему, что я рассказала.
— Клянусь, не буду. Теперь скажи мне.
— Ну, он... случайно убил золотую рыбку в классе, — со смехом в голосе шепчет она.
Я сдерживаю смех.
— И как он это сделал?
— Он накормил её обедом, потому что ему показалось, что она выглядела голодной.
Я больше не могу сдерживать смех, и он вырывается из меня.
— Как, чёрт возьми, золотая рыбка может выглядеть голодной?
Глаза Тру блестят, губы дрожат.
— Он сказал, что она была... тощей!
У неё вырывается смех. Сам я к этому моменту умираю со смеху.
Боже, я чертовски люблю своих детей.
— Ах, чёрт! — я прижимаю руку к животу. — Я скучаю по вам, ребята.
— Мы тоже по тебе скучаем, — она вытирает слёзы смеха с своего лица. — Но завтра ты возвращаешься домой, да?
— Да. Если всё получится, я вернусь домой завтра, надеюсь, с хорошей новостью о том, что Шторм будет жить с нами, — и это то, что возвращает меня в реальность.
Её лицо смягчается, все следы игривости исчезают.
— Всё будет хорошо, Джейк. Ему просто нужно время, чтобы переварить всё это. Но кто бы не хотел жить с нами? Мы потрясающие, — она улыбается.
— За это я тебя и люблю, — говорю ей я.
— Это единственная причина? — она снова прикусывает губу.
— О, нет. Я также люблю тебя и по многим другим причинам, особенно за твою удивительную грудь. Теперь сними свою рубашку и покажи мне свои сиськи, — усмехаюсь я.
Она смеётся, глубоко и хрипло.
— Извращенец.
— Да, и тебе чертовски это нравится.
— Я бы не вышла за тебя, если бы это было не так.
Затем она отводит телефон назад, чтобы я мог наблюдать за тем, как она медленно начинает расстёгивать рубашку.
Вот, о чём я говорю.
Моя рука тут же перемещается к моему члену поверх джинсов.
— Мама! — кричит Белль на заднем плане.
Чёрт возьми!
Я испускаю стон разочарования, а Тру поднимает взгляд к небесам, хихикая.
— Завтра, — говорит она. — И не беспокойся насчёт Шторма, детка. Всё сложится именно так, как должно быть, — она прижимает губы к экрану, целуя меня. — Я люблю тебя, — шепчет она.
Затем её лицо исчезает, и я снова остаюсь в одиночестве в спальне Джонни с рукой на своём члене.
Я плюхаюсь на кровать. Подняв руку, я смотрю на часы, и вижу, что сейчас пять часов.
Я сажусь и быстро набираю номер Тома. Надеюсь, что Денни с ним, чтобы Том мог включить громкую связь и я смог, не повторяясь, рассказать им обоим, как всё прошло со Штормом.