Наверху лежала та, что она вынула перед отъездом, – валет Мечей. Подняв голову, юноша на картинке дерзко смотрел на нее с полуулыбкой, которая могла означать все, что угодно, – от вызова до отчаяния. Хэл видела эту карту миллион раз и знала каждую подробность, от птицы в ногах у валета до крошечной царапинки в правом верхнем углу. Но подобрав ее вместе с остальными картами, она мгновение помедлила. Что-то привлекло ее внимание в этом лице, она попыталась понять, что именно.
Понять ей не удалось, но тревога ушла, и Хэл бросила карты на кровать. Продолжая дрожать, она расправила свитер и натянула его через голову.
Знакомое тепло окутало ее, как объятия родного человека, и когда она надела носки и влезла в высокие, до колена байкерские ботинки, то странным образом почувствовала себя вооруженной, каким-то другим человеком, готовым к встрече с семейством Вестуэев. Она больше не ощущала себя налетчиком, кем по прихотливому стечению обстоятельств стала вчера.
Потом Хэл руками соорудила некое подобие прически, схватила с прикроватного столика телефон и осмотрелась – не забыла ли чего.
В ярком утреннем свете комната казалась несколько другой, может быть, не такой призрачной, но более строгой, унылой, еще менее гостеприимной. Все подмеченное ею вчера выступило еще рельефнее: железная, крашенная черной краской решетка на окне, черный же металлический каркас кровати; крошечная каминная решетка, не больше коробки из-под обуви; узор, оставленный сыростью на потолке. При дневном свете то, что она вчера приняла за тень в верхней части окна, оказалось довольно широкой щелью. Подойдя поближе, Хэл услышала, как в нее со свистом врывается струя холодного воздуха. Ничего удивительного, что в комнате так холодно.
Хэл просунула руку сквозь решетку и дернула оконную створку, попытавшись закрыть окно, но та, кажется, застряла, а перекладины решетки мешали дернуть сильнее. Тогда она просунула обе руки и, наклонившись, чтобы угол захвата был лучше, дернула еще раз. Тут что-то блеснуло. Царапина на стекле. И не одна. Послание.
Хэл выпрямилась, пытаясь разобрать буквы. Они были как раз за перекладиной и не читались, но когда она повернула голову набок, низкое утреннее солнце вдруг упало под нужным углом, высветив слова так, как будто они были написаны белым огнем.
По стеклу крошечными корявыми буквами шла надпись: ПОМОГИТЕ МНЕ.
Сердце у Хэл забилось быстрее. Долго она просто стояла, не в силах отвести глаза от послания, пытаясь понять, что оно означает.
Кто это написал? Горничная? Ребенок? И когда?