— Что делал?
— Ничего, лясы точили. Водку пили. Я обещал им еще бутылку принести.
— Перебьются. Твои соседи — шваль!
Тут в дверь зазвонили.
Тюлень вышел в коридор и открыл дверь. Минуты через две он вернулся и доложил:
— Какой-то старичок приходил, этого сучару спрашивал. Я ему объяснил, что к Стасику неожиданно пришли друзья, и он очень занят.
Фигурнов понял, что надеяться больше не на что, и окончательно упал духом. Особенно его допекало то, что он был не в курсе дел, о которых его спрашивали незваные гости. Подвиг молодогвардейцев, не выдававших товарищей, был, по его мнению, красив только на страницах книги. Сейчас комсомольский вожак передового стройтреста был готов и заложить кого угодно, и рассказать самые секретные тайны, лишь бы его не били. Но, увы, он не знал ничего из того, что интересовало налетчиков.
— Ладно, Тюлень, ищи утюг, займемся классикой. Когда паленым запахнет, он нам все скажет.
Зачем бандитам утюг, Стасик не понял. В 82-м фильма «Воры в законе» еще не было, и о том, что гладить собираются его, он по наивности не догадывался.
Минуты через три коричневый вернулся в комнату, держа в руках электрощипцы для завивки волос.
— Нет ни хрена утюга. Только электросамовар или вот плойка. Я попробовал, работает, может, ею будем прижигать? А то в задницу просто вставим?
Черный поморщился и сказал:
— Хорошо. Только включи телевизор погромче, чтобы его криков не было слышно.
Нехорошие подозрения зароились в голове Фигурнова. А главный бандит, услышав музыку, неожиданно произнес:
— О, как скрипочка играет!
— Чего хорошего-то? Пиликанье сплошное, — удивился его напарник.
— Ни хрена ты не понимаешь, Тюлень. Я семь лет в музыкалку ходил, как раз по классу скрипки. Семь лет маялся. Все мамаша: «Учись, сынок, в жизни пригодится.» Ребята в футбол играют, а я смычком туда-сюда. Друзья подросли, с девочкам на скамейке сидят, юбки им задирают, а я, как проклятый, упражнения вжик-вжик. Потом демократия началась, друзья подались кто в бизнес, кто в рэкет, а я все футляр ношу. Терпел, терпел — надоело. Оставалось только выпускные экзамены сдать, причем, одновременно, и в обычной школе, и в музыкалке. А я думаю: «Чего ради?» Не пошел в музыкалку на экзамен — мать в слезы. А я взял скрипочку и об стену ее, только гриф в руке остался. «Все!» — говорю. — «Надоело! Тебе эта музыка нужна, ты ее и играй, а я чтоб больше о скрипке не слышал. Среднюю школу, так и быть, кончу, а на музыку — ни ногой.» Получил аттестат и сразу устроился в киоск к Скобликову, а затем с его помощью в братву попал.