— Зачем ты тогда взялся за амулет? — осторожничала я.
Время перевалило за полночь, и в обычные дни я давно бы уже спала. Но в последнюю неделю жизнь выпала из привычного русла, и я не была уверена, что хочу вновь вернуться к серой повседневности.
Ректор склонил голову, взглянув на артефакт. И резко опустил руку, будто обжегшись.
— Привычка. Если я чем-то удивлен или встревожен, тянусь к нему, — огорошил он меня. Его облик все больше приобретал человеческие черты.
Я улыбнулась.
— Поразительно, кажется, я овладела страшной тайной.
— Одной из, — серьезно подтвердил ректор.
Улыбка пропала с моего лица.
Как я могу продолжать ему улыбаться?
Пора разложить по полочкам все, что мне стало известно. Во-первых — Рандел скрывался под иллюзией. И теперь, кроме неприязни, я больше ничего к нему не испытываю. Во-вторых — я прямо слышала, что интересую Бенедикта и его друга. Как бы ни было неприятно осознавать, но их разговор напоминал борьбу двух петухов за одну курочку. В-третьих, у этих двоих изначально существовала какая-то договоренность касаемо отбора и меня.
Обижает ли меня все перечисленное? Безусловно.
Но как сильно? Не до такой степени, чтобы оборвать все связи. Но достаточно, чтобы оскорбиться и уйти.
Подобные вещи легко не прощаются.
— Наш с тобой договор лишь прикрытие, ведь так? — предположила я.
— И да, и нет. Я действительно хотел узнать больше об участницах, но и задержать тебя на отборе тоже. Просто умолчал об одной из причин.
— Задержать для чего?
— Мне надо было кое с чем разобраться. Но в академии ты бегала от меня, не было весомой причины подобраться к тебе. Я не торопился. Поэтому, когда приняли решение об отборе, подумал, что подходящий момент наступил.
— С чем разобраться?
— Не думаю, что ты готова об этом узнать, — сказал он со всей серьезностью, на которую был способен.
Бенедикт отвечал не раздумывая, словно предвидел каждый мой вопрос.
— Пока не расскажешь, не узнаешь, готова я или нет, — возразила я.
— Но когда скажу, назад пути не будет.
Внутри зазвенел тревожный колокольчик — пора было уходить. Но оставалась одна вещь, с которой стоило разобраться.
— Дальше я дойду сама. Но я согласилась, чтобы ты проводил меня, не только из-за подслушанного разговора. — Я помолчала, набирая в легкие больше воздуха. — Насчет Мелании…
— Это был лишь запланированный ужин. Уже одиннадцатый по счету, — не дал мне договорить Бенедикт.
Я смутилась, почувствовав себя пойманной с поличным. Бенедикт улыбнулся — неожиданно, как гром в ясную погоду.
— Я не ревную! — возразила я и, перейдя на «вы», добавила: — Не все сводится к вам, господин ректор. Хотя меня очень уж интересует, почему вы исключили всех тех девушек, чьи имена я предложила?