— Присаживайся. — Бенедикт указал на стул у тяжелого дубового стола.
— Может, стоит сначала поговорить с кем-нибудь из распорядителей, чтобы не возникло недопонимания? — Мне хотелось, чтобы девушки разошлись по комнатам, а сама я их разогнать не могла.
— Не беспокойся, они знают, что я отправился на побережье, искать нас не станут.
— Ясно, — проговорила я, думая, с чего начать.
Бенедикт сел в кресло.
— Знаешь, когда на кону стоит спокойствие империи, становятся безразличны мелкие фигуры на доске, ведь приходится чем-то жертвовать. — Ректор сплел руки в замок.
— Такими, как я?
— В какой-то степени да. Но в нашем случае речь идет о бесцеремонности и нарушении ваших прав, вот и все.
— Из твоих уст это действительно кажется мелочью, — заметила я, склоняя голову.
Мы обменялись взглядами. Бенедикт, на мгновение поджав губы, неожиданно продолжил:
— Император при смерти. И боюсь, ему уже ничто не поможет. — Ни один мускул не дернулся на лице мужчины. — Все что мы можем сделать — это отвлечь внимание на себя и не дать врагам почувствовать нашу слабость. Пока мы здесь с вами, я бы сказал, развлекаемся, во дворце начинается подготовка к коронации нового императора.
— Это правда? Ты не шутишь? — ошарашенно спросила я.
— Нет.
— Но… Почему он умирает? И почему тогда ты здесь? А леди Анелин? Разве вам не надо быть во дворце?
— Сколько у тебя вопросов… — протянул Бенедикт, покачав головой.
Какая сила управляет этим человеком? Он ненавидит двуличие других, но сам как та змея, что сбрасывает кожу, меняя при этом свой окрас. Отстраненный и страстный, циничный и заботливый, я видела все перечисленные стороны, но какой же он на самом деле?
— Родственные связи не являются гарантом любви, — продолжил ректор. В его голосе отчетливо слышался лед. — У меня нет привязанности к нашему императору, но мой долг перед империей для меня превыше всего. Наша помощь во дворце не нужна, и отбор наилучшее, что мы можем сделать. Мы не можем короновать наследника, пока старый император жив и носит венец, отречение займет еще больше времени. Если слухи расползутся, шпионы соседних империй донесут благую весть нашим врагам. Вы ведь в курсе наших отношений с Корфодцами на севере? Они сделают все, чтобы ослабить нас. Поэтому моральные и этические нормы становятся второстепенны.
Еще мгновение назад я заботилась лишь о себе, а теперь на моих плечах словно оказались проблемы всей империи. Сделать я ничего не могла, но и перестать думать о них тоже.
— Но почему он умирает? Вы так и не ответили. — Обида и гнев пропали. Осталась лишь обеспокоенность после услышанного.