Смахнув ненавистные, все-таки выступившие слезы, я прикрыла глаза, стараясь успокоиться. Сама не знала, что со мной сегодня творилось, — видимо, просто навалилось все и сразу. А говорить о своем прошлом равнодушно, как Флинт, я так и не научилась…
— Тебе больше никогда не придется стоять на «Ледянке», — прозвучал его серьезный голос, и хотя мои глаза были закрыты, я знала, что он все еще в упор на меня смотрит. — Ты это знаешь, но по-настоящему поверить не можешь. А должна. Ты не была виновата в той ситуации. Тебе нечего стыдиться. Просто прими это. Станет легче, поверь.
Разговаривать с закрытыми глазами почему-то было проще, и, не открывая их, я глухо спросила:
— Зачем тебе это? Зачем ты мне об этом говоришь? А, ну да, — сменила тон, решив избавиться от невыносимой серьезности, к которой повернул разговор. — Ты же хочешь собрать кристалл душ. А для этого я нужна тебе целой и невредимой. Чтобы темная магия меня не уничтожила, ее нужно обуздать. А чтобы обуздать, следует победить свои давние страхи. Я права?
Повисла пауза.
В камине потрескивали дрова, ветер швырял в окно пригоршни колючего снега и завывал в трубе, а я продолжала стоять, смежив веки и оттого ощущая себя одновременно и в безопасности, и беспомощной.
— Видишь, как мы прекрасно друг друга понимаем, — произнес Флинт, и по тону я поняла, что на его губах снова играет привычная ухмылка. — Так что, синеглазка, если решишь податься в профессиональные некроманты и покинуть Морской корпус, милости прошу в свою команду. Из тебя выйдет отличный пират! И на «Ледянке» снова стоять не придется.
Наконец разомкнув ресницы, я поймала взгляд его насмешливо поблескивающих глаз и, немного помолчав, уже ровно напомнила:
— Вообще-то игра еще не окончена. Готов ответить на мой следующий вопрос?
Флинт расслабленно кивнул, выражая согласие.
И я, глядя ему в глаза точно с такой же уверенностью, с какой он смотрел в мои, спросила;
— Кто наложил на тебя магию подчинения, темный след которой красуется на твоей шее?
Что, Флинт, не только ты умеешь заставать врасплох?
Услышать такой вопрос он никак не ожидал, и, пожалуй, впервые за все время я видела его искреннее удивление. Оно длилось не дольше пары секунд, после чего пират заметно помрачнел, и на его лицо набежала тень. Но и это выражение не продлилось долго, уступив место невозмутимости и легкой ироничности, маска которой давно стала для Флинта родной.
— Тот, кто живет в королевском дворце, — легко сообщил он.
— А конкретней?
— Ты исчерпала свой лимит вопросов, синеглазка, — самым наглым образом заявил пират. — Но у меня еще остался последний.