События вчерашнего дня всплывали в памяти постепенно, словно тоже пробуждаясь от глубокого сна. Мне хотелось зарыться под одеяло и, щурясь, понежиться в ореоле солнечного света еще немного, но мысль о том, что этим вечером, возможно, я увижу адмирала, заставила подняться.
Пока я умывалась, кто-то — вероятно, Айрон — успел принести поднос с завтраком. Это оказалась все та же крупа, какую мы с принцессой ели за ужином. Свое единственное платье я накануне постирала, так как после бега по грязи выглядело оно далеко не лучшим образом, и сейчас пришлось ждать, пока оно досохнет. Как только ткань стала влажной ровно настолько, чтобы надевать ее было не слишком противно, я покинула комнату.
Чем себя занять, совершенно не знала, но надеялась, что, бродя по залам, наткнусь если не на принцессу Линарию, то хотя бы на Айрона. Возможно, встретить Айрона было даже предпочтительнее — с ним толком поговорить я еще не пробовала. Хотелось узнать, что сейчас происходит в столице, Сумеречье, Сумеречной Жемчужине… хотя бы газету свежую почитать!
Айрона я увидела совсем скоро. Он сам вышел мне навстречу и, сказав, что меня ждут, предложил следовать за ним. Сердце тут же отреагировало учащенным биением… конечно, принцесса говорила, что адмирал придет вечером, да и то не факт, но что, если у него получилось добраться сюда раньше?
Мне казалось, что Айрон идет слишком медленно. Хотелось торопить его, бежать вперед, нестись на всей скорости, на какую только способна… но я послушно держалась позади него, нервно комкая влажную ткань платья.
Мы прошли по тому же коридору, каким я накануне добиралась до отдаленного зала. Оказавшись там, Айрон уверенно направился к двери, которая минувшим вечером была заперта, а сейчас — слегка приоткрыта. Запрещая себе радоваться раньше времени, но плохо с этим справляясь, я переступила порог комнаты следом за альвом и сразу же заметила сидящего на кровати человека.
Это был не адмирал.
В первые мгновения я застыла, не веря, что это действительно он.
Все же, что бы о себе ни думала, способности изумляться не утрачу никогда…
— Папа? — резко севшим голосом позвала я, сделав нерешительный шажок вперед. Остановилась на короткое мгновение и, преодолев оцепенение, бросилась к нему. — Папочка! Поднебесные, как ты здесь оказался?!
Мне не ответили, но я едва ли обратила не это внимание. Не в силах сдержать заструившиеся по щекам слезы, крепко его обняла, ощущая, как тело начинает бить неконтролируемая дрожь. После того как узнала, что отец так и не восстановился после фактической смерти, я изо всех сил старалась не поддаваться страху за него, убеждая себя, что все будет хорошо. Но сейчас, обнимая его, понимая, что он жив, испытывала такое облегчение, как если бы долгое время носила на плечах тяжелый камень, а затем в один момент от него избавилась.