Она шагнула к нам, а в ее руке начало формироваться копье.
Я отпустил альбиноса и он отполз к стене, дрожащими пальцами здоровой руки баюкая сломанные конечности, и оставляя на брусчатке мокрый след.
Подлец обмочился.
— Адель, что ты делаешь? — спросил я.
— Я хочу повесить его, чтобы он не смог сделать это снова! Вон туда вобью копье, создам петлю и вздерну ублюдка!
Услышав это, Фенсин широко раскрыл глаза, испуганно заскулил и засучил ногами в попытке отстраниться, когда Адель остановилась в нескольких сантиметрах от него.
— Ты не можешь, — сказал я, положив руку ей на плечо.
— А почему бы и нет? — она спросила, повернувшись ко мне, — с каких это пор ты заботишься о спасении жизней своих врагов?
— Ни с каких, — сказал я, сохраняя спокойное выражение лица, — но подумай сама. Даже если мы убьем этих двоих, есть еще четверо свидетелей. В лучшем случае нас исключат, а в худшем — казнят.
Адель, казалось, на мгновение заколебалась, а затем вздохнула.
— Тогда что мне делать?
Я пожал плечами.
— Оставь им напоминание о нашей встрече. Я уже оставил, — указал я на сломанные конечности альбиноса, а затем на бесчувственное тело Тензина.
Адель на мгновение задумалась, потом ее лицо озарила злая улыбка.
— Спасибо, Тинар. Это отличная идея!
Фенсин, наблюдавший за нами все это время, вздохнул с облегчением, услышав, что его жизнь спасена. Адель махнула рукой и шесть копий воткнулись в мостовую.
— Две руки, две ноги и голова? Зачем столько? — не понимая что она хочет поинтересовался я.
— Увидишь.
Шесть плетей соткались в воздухе и растянули Фенсина. Тот закричал, но этот крик не был похож ни на один из тех, что он издавал раньше.
— Перестань ныть, — сказала Адель, закатывая глаза, — я уверена, что целители смогут все исправить, если тебя вовремя найдут и к ним направят.
— Это действительно было необходимо? — спросил я с болью на лице, — это кажется чрезмерным.
Не то чтобы я жалел выродка, но любой мужчина, увидев, за что его тянет шестая петля, почувствовал бы укол жалости.
Адель приподняла бровь, не обращая внимания на воющего альбиноса у наших ног.
— И это говорит человек, который сломал ему руку и все пальцы на ней?
Она уперла руки в бока, и ее лицо окаменело.
— Это совсем другое, — я махнул рукой, — пошли, нам нужно рассказать все, что здесь произошло наставнику.
Она кивнула в знак согласия.
Я бросил последний взгляд на воющего Фенсина, внутренне содрогнулся и подсадив Адель себе на спину помчался так быстро, как только мог, чтобы заглушить крики боли.