Ариэль подтянул к себе два стула, на один сел сам, а на другой положил ноги, налил себе исходящий паром сладкий травяной настой и придвинул поближе блюдо с кусочками яблок, нарезанным сыром и орехами.
–У тебя очередной план? Предупреждаю тебя, друг, если тогда я еще поддерживал тебя, то теперь полностью согласен с Исменом. Ты же и сам видишь, Ириодал найдет его где угодно рано или поздно.
–Да, проще убить его, – криво усмехнулся Лаэрдинн, вставая с колен и пересаживаясь на стул напротив собеседника. Словно по волшебству (да почему словно, по волшебству) перед ним оказался изящный бокал, наполненный белым вином.
–Заметь, про убийство никто не говорит. Каков твой план?
–Я не хочу даже тебя посвящать в это.
–Тогда сам отвечу. Ты хочешь использовать Шэйрада против Владыки Тени. Вручить ему Меч Света, как с самого начала хотел.
–Ну да. Так. Тьма сильна, но Миттео, Бальтазар и Азраил не хотят войны, им она не нужна. А Ириодал жаждет крови и власти по всему универсуму, по всей Пирамиде миров. Его нужно остановить. Он приобрел чересчур большую силу, особенно через четверых своих подручных – Элозара, Пируса, Айраны и Владыку Камня.
Ариэль звонко рассмеялся, как смеются только эльфы, хотя сам принадлежал к человеческому роду.
–Ты воин. Вот и сражайся. А интриги оставь Исмену. У него это лучше получается. Я колдун, на меня надежды мало, но прикрыть я могу. Меня только одно беспокоит во всем этом. – он помолчал, разгрызая орех, – Меня тревожит Шэйрад. Дочери Элени научили его смирению. Это да. Но я видел, как он сражается, чувствовал выбрасываемую им мощь, чувствовал накатывающую на него ярость, гнев, злость. Ты слишком плохо оперируешь Силой, прости меня, Канн, но это так, это не твоя стихия, поэтому и не уловил ничего такого. А вот я уловил.
–Ну и что? – с пальца Лаэрдинна сорвался сгусток огня, подогревшего стоящую на столе холодную оленину. – Все, даже самые рассветлые-пересветлые злятся в бою. Злость, знаешь ли, придает силы.
–Не передергивай. Ты понимаешь, о чем я, не о горячке боя, а о злости, гневе и ярости, что ведут во Тьму. Их в нем было еще слишком много, Меч может не принять его, а может, Шэйрад способен будет обратить его силу во Тьму.
Лаэрдинн отодвинул наполовину опустевшее блюдо и подошел к окну, из которого виден был сам виновник разговора, стоявший посреди вишневой аллеи, подставив лицо ветру. Неожиданно ноги бывшего платного истребителя чудовищ оторвались от вымощенной камнем дорожки на несколько дюймов, его тело окуталось переливающимся всеми цветами спектра сиянием, расходящимся вокруг Шэйрада и словно принимающим материальную твердость хрупкого вещества, типа хрусталя. Миг, и вокруг него возник мерцающий кокон. Вишневые деревья потянули корявые пальцы к заключившей его сфере, обволакивая ее снизу и образуя как бы пьедестал. Инквизитор отвернулся от окна и вернулся за столик.