Остается только сидеть рядом, шелестеть страницами, смотреть на воду, на сомнамбулические всплески удочек, на бездонную небесную синь… «Тучки небесные, вечные странники!..» Это уже другой гений. Но такой же сумасброд, как и первый. И такой же злой и необузданный. Неужели и вправду, как я завирательно предположил, эпатируя эту женщину — доверчивую, прямую, такую притягательную! — для того чтобы состояться, нужно быть злобным, неудовлетворенным злюкой? Постоянно грызть себя, быть недовольным собой и окружающими… и в конце концов действительно написать нечто достойное вечности? Что движет талантом в его вечном поиске? Или гениальность действительно, как утверждают некоторые, просто определенный набор генов? В таком случае медицина против этого бессильна, усмехаюсь я.
— Кстати, ты нашел, что потерял? — интересуется моя спутница и щурится на солнце, даже приставляет руку козырьком к глазам. Ответить я не успеваю, потому что Кира говорит: — Она идет сюда!
Я сразу понимаю, кто такая ОНА. И… и что Кира наверняка догадалась, что у меня со Светланой, скажем так, что-то было. Бежать глупо, как прятаться. Сверху мы видны как на ладони. Кира чуть отодвигается, я тоже. Это еще глупее. И очень унизительно. ПЕРСОНАЛ! Персонал крутит шашни, мать ее! Сейчас ОНА подойдет и скажет с этакой снисходительной ленцой: «Вижу, вы еще и частные уроки даете, Лев Вадимович!»
Все-таки Света-Лючия-Серый-Волк — сильная баба. Потому что она даже не покосилась в нашу сторону. Ах да, забыл. Мы же все-таки ПЕРСОНАЛ! Незамечаемый, недостойный, ничего не стоящий… обслуга. Которую можно пригласить, посулив золотые горы, а можно и вышвырнуть без объяснений. И совершенно не обязательно замечать, когда он тебе не нужен, этот самый персонал!
— Испугался? — вдруг весело спрашивает Кира и фыркает.
— Ага! — соглашаюсь я и тоже издаю что-то вроде нервного смешка. — Придет серенький волчок и ухватит за бочок! Да и нигде ведь не написано, что ПЕРСОНАЛУ, — изрекаю я, — нельзя интимно встречаться в свободное от обязанностей время!
— А мы что, интимно встречаемся? — с деланным испугом удивляется Кира.
— А то! — гордо говорю я и, пока она не опомнилась, обнимаю ее… и целую. Мне кажется, она именно этого и ждала. И если бы я не сделал этого, наверное, мы бы больше не увиделись… Не сидели бы на скамейке на склоне вечером, с кофе и болтовней… За конюшней, прислонясь спинами к нагретой бревенчатой стене, бездумно и безмятежно соприкасаясь плечами и вдыхая пряный лошадиный дух… В моей комнате, с ее до сих пор оглушительным запахом роз, расставленных везде и во всё… И у нее… И снова у меня…