Последняя Золушка (Костина-Кассанелли) - страница 64

— Да, они всегда врут! И все воруют! — говорю я громче, чем нужно, и тут же спохватываюсь: услышат. Хорошо, если просто шикнут: «Спите уже! Наговориться не могут! Подружки-ссыкушки!» — но могут подойти… и ударить. Или бросить через всю комнату чем-то. Моя кровать у самой двери, которую прикрывают неплотно. Щель — для того чтобы видеть и слышать, чем мы занимаемся, если вдруг не спим. Но когда свет гасят и в коридоре, они уже не ходят. Не подсматривают и не подслушивают. Мы с Аллой всегда ждем, когда свет погасят совсем.

Наверное, уже очень поздно — никто ничего не говорит, все спят. Алла тоже зевает и бормочет все тише и невнятнее. Я спать не хочу… я боюсь уснуть и проснуться мокрой. В туалет не хочется, но я все равно встаю и иду. Там тоже темно, блестит холодный кафель, и пахнет не домом, а как в больнице… Тут нигде не пахнет, как пахло дома. Хотя дома у нас пахло не всегда хорошо, но все же это был ДРУГОЙ запах.

Я возвращаюсь и ложусь. Аллы рядом уже нет — она отодвинула свою кровать от моей. Кровати двигать не разрешают: от этого портятся полы, — но все равно все их двигают. Наверное, потому что, если сдвинуть кровати и разговаривать под одеялом, там начинает пахнуть не сгоревшей кашей и не затхлой тряпкой, которой стирают с доски… не мелом… не старой краской, заворачивающейся в ломкие трубочки… не пластилином… не хлоркой… не мастикой для паркета, как в актовом зале… не пылью и пластиком, как несет от обитого бархатной синтетикой дивана в нашей игровой… не мылом с противным названием «Яичное» и не зубной пастой «Антошка»… и даже не мандаринами, которые пахли лучше всего, что я нюхала здесь! Если сдвинуть кровати, начинает казаться, что ты дома… и что у тебя действительно есть сестра Лиза…

— Она красавица, — шепчу я, хотя меня некому услышать. — Красавица! У нее такие длинные волосы… блестящие, гладкие!

Лиза моет свои волосы каждый день… у нее своя ванная комната, и никто не кричит: «Быстрее, девочки! Сколько можно копаться?» Она стоит под тугими струями, и вода тоже пахнет домом… яблоками, свежими журналами на столе, жареной картошкой и теми яркими цветами, которые есть почти на каждом подоконнике. Вода пахнет не пылью, не размокшими деревянными поддонами в душевой, не плесенью, железом и дезинфекцией — а Лизиными волосами… она струится, течет, льется, собирается в распростертые зеркала луж с отраженными в них облаками… она изливается и течет туда, куда сама хочет… она пахнет духами, которые мать однажды принесла неизвестно откуда и которые исчезли неизвестно куда… цветами, листьями, которые только-только вышли из почек — они еще липкие и глянцевые… солнечным светом — он тоже пахнет! Он так хорошо пахнет! Вода проливается сквозь пальцы моей сестры Лизы… красивой, высокой девушки с лицом таким ясным и открытым, что ее любят все… и больше всех — я!