— Тебя как зовут, фуфелка?
— А тебя, Швандя?
— Это что же, огрызаться старшему по званию?! — Анатолий Лавров числился старшим техником. — Ну-ка говори, как зовут.
Юна не может понять до сих пор, почему, никогда не вспоминая своего детского прозвища, вдруг выпалила:
— Челюскин!
— Не, — покачал головой Лаврушечка, — Челюскин был бравый мужик. А ты фуфелка. Ну, пожалуй, молоток! Подрастешь — кувалдой станешь. Да ладно. Твоя взяла. Я — Анатолий Иванович Лавров, — и он протянул Юне руку.
— Юна Ребкова, — ответила она и тоже протянула руку, про себя решив называть его «Лаврушечка». Потом она узнала, что так его зовут многие в НИИ.
— Юна… А что это значит?
— Юнона. Богиня плодородия. У римлян. А в Греции она Герой звалась. Неужели не знаешь?
— Не, не помню. А Челюскин-то чего?
И Юна, вдруг неожиданно для самой себя, рассказала ему о детдоме, о Фросе и про ее смерть, про музыкальную школу, которую закончила благодаря соседям.
Во время ее исповеди в комнату вошел кто-то из сотрудников отдела — понадобился Анатолий.
— Линяй отсюда. Не видишь, я занят, — грубовато сказал ему Лавров.
— Ты что? Блатной? — удивилась Юна.
— Не-а. Я морской, а тебя кто пасет?
— Не-а, — в тон ему ответила Юна.
— Значит, я буду твоим лоцманом. Со мной работать будешь. Мне лаборант как раз нужен. Когда шеф с обеда вернется, скажу ему, чтобы тебя ко мне отшвартовали. В одном фарватере ходить будем.
— А ты почему не пошел обедать? — спросила Юна.
— Я? Да, понимаешь, схему запорол! Ошибку ищу. Ну-ка бери паяльник, начнешь помогать. Сначала обмакни его в канифоль, потом олова немного зацепи, — он показал ей, как надо работать паяльником. Держа в руках фигурную лампу, сказал: — Это диод. У него два электрода. Положительный — анод, отрицательный — катод…
— Мы в школе это проходили, — перебила его Юна.
— Слушай, что я говорю! — приструнил ее Лаврушечка.
— Есть слушаться!
Он стал объяснять назначение тех или иных приборов, их деталей.
В комнате, где работал Лавров, стояли еще два верстака и три письменных стола.
— Это стол шефа. Шеф в нашей комнате сидит, — Анатолий показал на двухтумбовый стол, стоящий у окна. — А мой — вот этот. Ты будешь напротив. Рядом с нами сидит Демьян Клементьевич Галкин. Мистер Икс нашей лаборатории. Дня не проходит, чтобы он не пел арии из этой оперетты.
В лабораторию стали возвращаться отобедавшие сотрудники. Вошел довольно грузный седой человек лет пятидесяти. У него был тяжелый, выдвинутый вперед подбородок, что придавало его лицу грубоватую значительность.
— Вы наш новый сотрудник? — обратился он к Юне, еще державшей в руках паяльник. — Мне звонил кадровик.