– Что это за брак такой?
Я подозреваю Юлю в страшном грехе, и в голове только одна мысль: «Срочно к старцу, срочно к старцу…»
– Ну, вообще, понятие есть такое. Да вы погуглите – и все поймете.
– Мне некогда в интернете сидеть.
– А, ну да, я слышала, что вы находите время только на то, чтобы бить поклоны.
Яростью, которая во время этого разговора охватила меня, кажется, можно было отапливать комнату. Но, как это и случалось обычно, я подавила гневные порывы и хотела уже уйти, поняв, что ждать пробуждения дочери здесь будет слишком мучительно, и тут в комнату вошла Юля.
Дочь испытующе смотрела на меня.
– Выйди, пожалуйста, – попросила она бостонскую жену.
Я только и смогла выдавить:
– Дай мне руку.
Срочно нужно было прочитать молитву, срочно.
– Как я могу протянуть руку? У меня нет рук…
– Я тебя не понимаю…
– У меня нет ни рук, ни ног, ни живота. Нет у меня тела. Или есть, но я ему не хозяйка, – печально произнесла она.
Ее речь сбила меня с толку, и хоть я и не собиралась говорить о том, что чувствую на самом деле, что копила в себе все эти годы, слова вдруг стали сами рваться наружу:
– Я… Я раньше просыпалась с окровавленными губами – мне снилось, что сын бьет меня. И будто я позволяю ему это делать, только прикусываю губы до боли.
На Юлиных глазах – слезы, а я продолжаю причитать:
– Нужен выход. Нам всем нужен выход. Поехали к батюшке Науму, поехали, я прошу. Вам с Юрой надо бы обоим исповедаться, но я до него не могу дозвониться… Поехали, Юль.
Я готова была даже опуститься на колени. И она сжалилась надо мной:
– Хорошо. Если тебе это так надо, поехали.
И, несмотря на то что она сделала ударение на «тебе», я уходила от нее почти умиротворенной.
* * *
– Как там дела у Геннадия?
Я разуваюсь, нагнувшись, поэтому не вижу Костю, когда до меня доносится этот вопрос. Но ясно же, что пьян.
– Гена умер в двухтысячном, – сухо отвечаю я.
– Ха-ха. Давай заливай. С Беллой-то у него как? Она дождалась его из армии?
– Все, допился, – шепчу я так, чтобы он не услышал. – Надо звонить Исхакову. Алкогольный психоз или что это?
Исхаков – его друг, военный врач. Специализация – психиатрия. Они служили когда-то в одной части, а на пенсии осели тут, в городе, где не счесть церквей (конечно, это я попросила Костю купить квартиру именно здесь).
Пили они с Исхаковым, разумеется, тоже частенько вместе. Однажды прямо при нем у Кости началась белая горячка: он начал срывать с рук невидимую паутину.
– Я не пил.
Подошла к нему вплотную, поймала воздух: действительно, не пил.
– Неля, ты знаешь, сегодня такое настроение хорошее! Хоть в книгах про меня и пишут неправду… – продолжал Костя.