Мефодий был старшим и с нежным уважением и редкостной любовью относился к младшему брату Константину, отличавшемуся с детства способностями, прилежанием, скромностью, терпением. Для продолжения образования Константин приехал в Царьград, где изучал грамматику, философские науки, богословие, геометрию, риторику, арифметику… Он имел приятный голос и обладал певческими способностями, умел убедительно и красноречиво вести научный спор. Кроме родного славянского языка, он знал греческий, читал в подлиннике Гомера и античных философов. Свободно владел латинским и арабским языками, позднее научился еврейскому, то есть был во всеоружии тогдашней образованности. Перед энергичным молодым человеком в роскошной византийской столице лежало множество дорог, но он предпочел придворной суете скромную должность библиотекаря и преподавателя философии. В ту пору, очевидно, и возникло прозвище Философ.
Царьград был многолюдным, многоязычным городом, украшенным прекрасными зданиями, площадями, садами. На праздничные торжества-церемонии, отличавшиеся пышностью, приезжали гости со всего мира. Но Кирилл Философ сладостные часы проводил в библиотечной тиши, изучая бесчисленные рукописи, имевшиеся в его распоряжении. Он с юных лет знал, что книжная мудрость влечет к себе, как магнит. Его мудрость, знание, душевное обаяние привлекали многих. Для бесед приглашали его к себе и византийский император Михаил III, и патриарх Фотий.
Изредка корабли, прибывавшие в бухту Золотой Рог, привозили вести от Мефодия, который сначала занимал высокий пост в Македонии, а затем удалился в монастырь в Малой Азии, посвятив себя полностью изучению книг. Но братьям недолго пришлось вести тихую жизнь, общаясь каждодневно со старыми рукописями.
Константинополь был столицей огромной страны, терзаемой жестокими распрями — внешними и внутренними. Религиозные споры перерастали даже в вооруженные столкновения, и тогда в ход шли мечи. Кирилл Философ — наиболее проницательный ум тогдашней Византии — не мог стоять в стороне от клокочущего мира. Философ хотел словами вразумить людей. Ездил по поручению патриарха в Сирию, где спорил с арабскими мудрецами. А потом ему выпало на долю путешествие в Хазарию через Херсон. Более всего поразили Кирилла Философа надписи на памятниках — эпиграфика изучает их и поныне, много столетий спустя. Во времена Кирилла поэзия надписей на камне переживала свой расцвет. В словах, вырубленных на мраморе, красота греческой речи состязалась с добросердечием и певучестью разговорной речи славянской.