Всеобщий интерес привлекли работы, выполненные А. Н. Бенуа, К. А. Сомовым, М. В. Добужинским, Б. М. Кустодиевым, Д. И. Митрохиным, Е. Е. Лансере, А. П. Остроумовой-Лебедевой, а также такими мастерами двадцатых годов, как В. А. Фаворский, И. Н. Павлов, А. И. Кравченко, П. Я. Павлинов, Н. И. Пискарев. Исполненные в различной манере, украшенные надписями-девизами, они сохраняют ощущение «домашности», интимности, выраженной давней формулой: «Для себя и для друзей». Издавна книжный знак был и своего рода охранной грамотой книги. Недаром на одном из экслибрисов написано: «Пользоваться, но не злоупотреблять. Пчела собирает мед, но не грязнит цветка». Говорят, что читать можно трояким образом: читать и не понимать, читать — понимать, читать и понимать даже то, что не написано. Сказанное можно полностью отнести к восприятию экслибриса. Его «читать» следует только последним образом, предаваясь размышлению и не стесняя воображения. Насыщенный символикой графический язык дает возможность многое узнать и об авторе, и о владельце, — тот и другой, выступая дуэтом, могут себя «придумать», но зоркий глаз быстро разглядит даже за павлиньими перьями истину. Напомню то, что говорил о книгах Бальзак. Его слова легко переадресовать и книжной миниатюре: «Когда мы читаем книгу, чувство правдивого говорит нам: „Это ложь!“ — при каждой неверной детали. Если это чувство говорит слишком часто и говорит всем, значит, книга не имеет и не будет иметь никакой ценности. Секрет всемирного вечного успеха в правдивости».
Рядом с графической классикой, отличающейся многообразием техники исполнения, едва ли сильно проигрывают во мнении знатоков книжные миниатюры мастеров наших дней. Тут есть большие творческие удачи. Назову хотя бы Е. Голяховского, В. Фролова, А. Калашникова, Г. Кравцова, Н. Бурмагина…
Создатели книжных миниатюр дают нам, зрителям, возможность заглянуть в мир владельцев экслибрисов, мир, интересный еще и потому, что в данном случае книги принадлежат тем, кто их создает. К работам хочется обращаться снова и снова — верный признак того, что перед нами создания искусства.
Когда мы видим изображения сабли на фоне книги и пера, то воображение мгновенно переносит нас в мир «Тихого Дона». Книжный знак Ефима Пермитина связан с образом охотника — постоянного персонажа лучших романов и повестей прозаика-сибиряка. К памятным страницам литературы ведут нас книжные знаки, исполненные с благородным изяществом, принадлежащие Анне Ахматовой и Константину Федину.
На выставке особенно отчетливо выступила и роль книжного знака как художественного критика, истолкователя литературных произведений, личности автора. Богатейший материал для этого дают миниатюры необъятной пушкинианы, бесчисленные изображения Дон Кихота, античного Пегаса, а также образы, рожденные современностью.