Назаров попал в монастырь певчим и переписчиком книг. В монастыре помещалась тюрьма — «всероссийский тайник», куда заключались за «особо важные политические преступления». Например, в Суздале шепотом рассказывали о «еретике» Золотницком, который тридцать девять лет просидел в тюрьме монастыря и был выпущен на волю лишь тогда, когда его разум совершенно угас.
Служить в монастыре Назарову пришлось недолго. Насмешливый юноша сочинил пародию на молитву, в которой ясно прозвучали антиклерикальные мотивы. После этого ему нельзя было оставаться не только в монастыре, но и в Суздале.
— И пошел я мыкаться по городам, — рассказывал Иван Абрамович, — был переплетчиком, разносчиком книг, кровельщиком, дворником, землекопом, приказчиком в бакалейной лавке, писал вывески и декорации.
Будущий поэт рано полюбил книги и начал сам сочинять стихи, особенно увлекался стихами Пушкина, Некрасова, Кольцова, Никитина, Сурикова, народными песнями и сказаниями.
Родную семью Иван Назаров обрел в среде тейковских и ивановских текстильщиков. Известную тейковскую забастовку 1895 года, участником которой ему довелось быть, Иван Абрамович описал впоследствии в своей поэме «Ткачи». В 1898 году один из столичных журналов опубликовал стихотворение Назарова. Так началась литературная деятельность поэта-рабочего.
Вскоре Иван Назаров с котомкой за плечами отправился пешком в Москву. В газете «Русский листок» вместе с его стихами была напечатана заметка, в которой говорилось:
«Не переводятся самородки на Руси. Вчера в редакцию „Русского листка“ явился с тетрадкой стихотворений молодой парень, лет двадцати трех, Иван Абрамович Назаров, мещанин города Суздаля, служащий простым рабочим на ткацко-прядильной фабрике Каретникова в с. Тейкове Владимирской губернии. Оказалось, что 200 верст от своего местожительства он прошел пешком по способу, указанному первым русским самородком, гениальным Ломоносовым. Котомка за плечами и тетрадка стихотворений — вот все имущество Назарова. Немного в котомке, но зато есть кое-что в тетрадке. Стихотворения Назарова, не везде безукоризненные по форме, не всегда свободны от чужого влияния, но, несомненно, дышат искренним чувством и теплотой… В Москву Назаров пришел на один-два дня — единственно, чтобы посоветоваться насчет своих стихотворений».
В канун первой русской революции Назаров писал:
Стучи, греми, машина,
Летай, летай, челнок.
Давно отец от сына
Ждет денег на оброк.
Но где возьмешь, откуда?
Одних «штрафов» не счесть,
А табельщик — иуда,
Грозит совсем расчесть.
От гнева сердце бьется,