Клеа зажмурилась и как-то вся сжалась. Я серьезно начала опасаться за ее рассудок, но, справившись с волнением, принцесса без перехода спросила:
— Каково это, Магда? — Голос ее дрожал только слегка.
— Что?
— Каково это — быть с темным? Как ты выдерживаешь его прикосновения, то, что приходится делить с ним постель?
Клеа тихонечко всхлипнула.
— Я с грустью подумала, что принц не даст ей времени, чтобы привыкнуть к нему, как это сделал для меня Моран. Гису важно заключить действительный брак, не оставив ни малейшего повода для сомнений.
Мне хотелось найти слова утешения.
— Ох, Клеа! Остается надеяться, что принц не так плох, как кажется. Может, с тобой он будет добр.
Я понимала, насколько это жалко и неубедительно звучит.
— Но, возможно, ваш брак закончит эту войну. И не будет больше похищенных девушек. Ни светлых, ни темных трофеев. Думаю, наши маги ничем не лучше…
От Клеа я уходила с тяжелым сердцем. Я не могла ей помочь и кружила по замку некроманта, словно зверь, запертый в клетку. Боковым зрением я то и дело замечала Хока, который следовал за мной огромной тенью.
Я пришла к порталу и долго вглядывалась в черноту. «Моран, — стучало в висках, — ну где же ты».
Не знаю, сколько времени я простояла. Но тьма дрогнула, ожила, заклубилась, и муж вышел из портала в облачении морт’аэна. Вскрикнув, я бросилась к нему.
— Магда? — Он удивился. — Ты чего здесь?
— Ждала тебя.
Я попыталась его обнять, но он удержал меня на расстоянии руки.
— Не надо, Магда, я весь…
Доспех был скользким и липким, мои ладони окрасились красным, ноздри щекотал сладковато-металлический запах.
— Ты ранен? — в ужасе выдохнула я.
— Нет, это не моя кровь.
От облегчения я едва не разрыдалась. Да что же со мной! Веду себя, как клуша.
— Хвала Светлейшей! — выдохнула я. — Хвала Темнейшему! Или тем силам, которые тебя хранили.
— Успокойся, Магда. Я же обещал вернуться.
В наших покоях я помогла ему снять доспех, хотя в моей помощи Моран не особенно нуждался. Наверное, сам бы справился гораздо быстрее.
В купальне смывала кровавые разводы с его кожи. Я знала каждый шрам, каждую жуткую отметину — свидетелей, сколько опасностей довелось ему пережить. Я снова и снова вспенивала мыло, чтобы изгнать запах смерти, и гладила напряженные мышцы, стараясь снять его усталость.
— Как ты себя чувствуешь, Магда? — спросил он.
— Хорошо.
На лице Морана появилась хитрая улыбка, и я хорошо знала этот потемневший взгляд. Он был требователен, не сдерживая силу своей страсти. Грубоватая нежность сводила с ума. Еще никогда мое тело не реагировало так остро на прикосновения и ласки мужа.