В квартире на улице Грёз пахло грозой и мужским парфюмом от Булгари.
— Мне всё равно, с кем ты спишь, — продолжил свою тираду отец. — Но мне не может быть безразлично, кого ты приведёшь в семью. И что потом эту семью перемажут грязью.
Во мне всё вскипело: это он о Вике так?!
— Ты сам не слишком церемонился с выбором, оттого и подобные страхи, — отрезал я.
— Ни одна из моих женщин не светилась в прессе! — парировал отец. — Сошлись-разошлись, и всё. Как в воду канули. Личная жизнь моей семьи была, есть и останется за семью замками для всех, кто снаружи. Она — табу! С твоей Викторией Ивановой такого не будет! Она уже тебя прилюдно оскорбила. И ты проглотил. А знаешь почему? Потому что она перед этим очень хитро́ подцепила тебя на крючок!
— Ты бредишь, отец. Не думал пожаловаться на паранойю своему коучу? По-моему, пора. И психотерапевта тоже подключи. Не откладывай.
— Я думал, что ты лучше разбираешься в людях, а ты — мальчишка! Когда повзрослеешь?
— Я достаточно взрослый, чтобы ты не лез в мою жизнь, — ответил я. — Я всё решил. И закончим этот нелепый разговор.
Отец усмехнулся и крутанул привычным жестом перстень на мизинце.
— Тебе наплевать на унижения? С каких пор?
— Если ты про демарш на корпоративе, то это были глупости. Не более того. Из-за Дарьи, моего бывшего секретаря и её близкой подруги. Я слегка перегнул палку. На самом деле.
— Ого, да ты в это веришь! Быстро же она влезла к тебе в голову!
— Причём тут она?! У меня и свои мозги есть. И я не царь всея Руси, чтобы за слова холопов казнить, — усмехнулся я. — Вроде как Рюриковичи в роду не затесались. Одни только отцы коммунистической партии.
Отец прошёлся из угла в угол и сел в кресло, в котором ещё недавно восседал снежный человек Маню. Барокко отцу реально подходило больше, да вот только веселее было с йети, он меня с полуслова понял… Чёрт, будто не утром было, а в прошлом веке.
Отец закинул ногу на ногу и воззрился на меня, как на полудурка:
— Глупости, говоришь? Михаил, ты реально считаешь, что женщина, знающая в совершенстве два языка; участвующая ещё совсем недавно, пусть и в качестве переводчика, в переговорах министерства обороны, при продаже акций Вертолётного завода, на медицинских конференциях, может быть дурой?
— Речь не об…
— Об этом, — перебил он. — Именно! Я навёл справки. Потому что сразу понял: дело тут нечисто. Виктория Алексеевна Иванова только с виду девочка-припевочка, глаза голубые, честные. Именно таким и не стоит доверять, потому что проще знать, с кем имеешь дело, когда сразу видишь рацио во взгляде. А не с хитростью, тщательно замаскированной под невинность. Ею даже спецслужбы интересовались. Уж больно хороша!