— А кто работать будет? — с какой-то обречённостью спросил дядечка. — Министр сам всем заниматься не может.
— Так вы тот самый замминистра?! — ахнула я, не обращая внимания на таращившего глаза удава, генерала и прочих. Быстро плеснула из чайника воды, протянула кружку. — Вот вам горяченькое… Сейчас, тут у меня ещё где-то чай с чабрецом. Хотя нужны антибиотики. Слышите?! Немедленно!
Рука у замминистра оказалась кипяточной.
— Да вы горите! — воскликнула я.
— Ничего, девочка, третий день уже.
— Знаете, что?! — возмутилась я. — Вы не только за тугоплавкие металлы отвечаете, но и за своё здоровье тоже! Бросайте всё, езжайте домой. Подумаешь, юбилей какой-то!
— Но деточка…
— Вам это даже Пушкин бы сказал, а то будет «наш дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог…», вы же не хотите, чтобы было дальше, как в «Онегине»?
Замминистра снова закашлялся. Начальники отделов осторожно рассосались. У удава вылезли глаза.
— Пейте, пейте, — ласково сказала я. — Весь мир подождёт. Как говорит китайский мудрец Хань Сян-Цзы, «Всё, что важно, не бывает срочно. Всё, что срочно — только суета».
Кашель у чиновника стал успокаиваться после горячего, и он посмотрел на меня с задумчивой благодарностью.
— А что, может, ты и права, девочка… — Он глянул на генерала и Михаила. — Действительно, что-то худо мне совсем, господа. И сейчас так замёрз. Вы не против, Валерий Иванович, если я воспользуюсь вашим самолётом?
— Нет, конечно, — буркнул генерал, хотя по нему было видно, что он против.
Удав стал ещё серее.
— Я отвезу вас.
— У вас сейчас встречи с партнёрами, Михаил Валерьевич, — проговорил замминистра, внезапно из камня превращаясь в обычного, очень уставшего человека, — достаточно отправить вашего водителя.
— Но мы проводим вас, Александр Петрович, — сказал генерал. — Пойдёмте потихоньку, а ты, Михаил, пока с персоналом разберись.
Мы остались одни в приёмной, и удав проговорил в ярости:
— Вы понимаете, что наделали?! Вы сорвали госзаказ, к которому я готовился полгода! Да что там полгода?! Год! Вы, Виктория…
Я посмотрела на него с вызовом. Очень захотелось вмазать по красивой щеке.
— Я — человек, — сказала я жёстко. — И речь идёт о человеке. У него температура под сорок. И ваши деньги того не стоят.
В приёмную заглянула Алиса.
— Михаил, партнёры уже подъехали. Ждут вас в конференц-зале.
— Иду! — зло рыкнул удав и ринулся к выходу.
Меня трясло. Нет, ненависть — это не сильное слово, а самое подходящее! Очень подходящее! Уже ничего не хотелось, никаких песен и финальных аккордов. Только развернуться и уйти. Но тут влетела в кабинет Алиса, словно почувствовала: