Не прошло и пары минут, как мы сделали шаг в маленький, но потрясающе уютный дворик, где узенькая дорожка, выложенная темной плиткой, была окружена кустами роз.
— Хватит на меня дуться, — я и Рома шли гуськом: он впереди, а я за ним.
— А я и не дуюсь.
— Да брось! У тебя вид маленькой девочки, у которой забрали любимую куклу.
Муж остановился — причем так резко, что я едва не врезалась в его широкую спину, затем обернулся.
— Я похож на девочку?
— Когда так надуваешь губки, да.
— Спасибо, ангел, — буркнул муженек и продолжил неспешно идти к крыльцу. — И знай, женщина, что ты поступила ужасно.
— Это когда? — я сделала вид, что задумалась. — В клубе мы танцевали вокруг шеста вместе…
Тем более это я не строила глазки бармену и персоналу, нисколечко не смущаясь супруги, на чье хрупкое плечо ты опирался.
— Ты знаешь, о чем я, — перебил меня супруг.
— Конечно, знаю, — насупилась. — Но напомню: это ты влез в разговор, как раз тогда, когда Аполлон приглашал меня в кафе.
— Меня он тоже пригласил.
— Ты сам напросился, — я пожала плечами.
— И как меня угораздило на тебе жениться? — мрачно поинтересовался у меня мужчина.
— Виски, друг мой, — хлопнула я по плечу, — творит чудеса, особенно, в больших количествах. Тем более я букетом свадебным себе местечко твоей супруги отбивала, — вспомнила Стаса и день нашей свадьбы, — поэтому не надо тут на меня жаловаться! Все честно, — и погрозила ему кулаком.
Рома улыбнулся.
— Да, ангел, ты и коня на скаку остановишь, и в горящую избу войдешь. Мне с тобой повезло.
— Мерси, любимый, — прильнула к супругу. — Ты же больше не дуешься?
— Да я особо и не дулся, — признался Рома.
Ну-ну. Особо и не дулся, как же!
А на пороге нас уже встречала Ирина Григорьевна, которая с радостным восклицанием "Дети мои!" принялась обнимать и целовать нас. И только когда страшный ритуал закончился, нам разрешили войти.
— У тебя помада на щеке, — шепнула я Роме.
Его мама предпочитает алый цвет, и я как начинаю догадываться, ей доставляет удовольствие исподтишка наблюдать, как люди потом мучаются, стирая помаду.
— У тебя тоже, — последовал ответ муженька.
Ну, здорово!
— Еще осталось? — спросил Рома, повернувшись ко мне.
Мы стояли в просторной прихожей, ярко освещенной, и отражались множеством отражений в зеркале на потолке.
Я прищурилась.
— Ну, только если на губах. Просто подкрасить нужно, — и улыбнулась, заметив серьезный взгляд Ромы.
Муженек протянул:
— Очень остроумно, дорогая, — и помог мне снять пальто.
Вот, только не надо говорить это таким тоном, будто ты, милый супруг, звезда комической сцены.