Э… Дело-то серьезно.
Я встал. Что это такое? – спросил обеспокоенный майор.
– Кажется, начинает пахнуть порохом, как вы изволили выразиться. Надо пойти посмотреть. Сохраните, пожалуйста, мои переметные сумы.
Очевидно, красные вошли в город, а я разослал всех своих людей и остался совершенно один. Что же мне делать?.. Надо идти в центр города. Там есть наши, раз там стреляют.
В центре была сильная перестрелка, но отдельные выстрелы раздавались по всему городу. Я расстегнул кобуру револьвера, чтобы скорей его вытащить, если… и шел по пустынной улице, поглядывая на окна и на крыши, – не затаился ли там стрелок. С одной стороны улицы была невысокая стена кладбища. Не перепрыгнуть ли стенку и затаиться среди могил, пока не подойдет наша дивизия? Нет, а вдруг дивизии не удастся занять город? Лучше пойду искать своих… Эх, была бы у меня Дура, было бы совсем другое дело. Кому пришла эта несчастная мысль ехать поездом? Без лошади, как без рук.
Извозчик ехал мне навстречу. Я его остановил, попросил седока вылезти и сам сел на его место.
Пошел к центру. Но там ведь стреляют.
– И все-таки поезжай.
На перекрестке встретил двух других извозчиков с кавалеристами-квартирьерами. Короткое совещание – и мы поехали к центру. Но летящие оттуда пули заставили нас свернуть в поперечную улицу. Мы решили выехать из города. Навстречу идут два воза с сеном.
– Эй! – закричал я. – Есть на возу солдаты?
Появились заспанные головы моих солдат.
– Поворачивайте и следуйте за нами.
На моего извозчика сел кавалерист. Он удержал меня, когда я хотел стрелять в типа в черном пальто с винтовкой в руках.
– Так это же наш гусар.
Успел стибрить пальто. А я принял его за махновца. Мы вышли из города и устроили военный совет. Нас было человек двадцать. Гусары хотели атаковать, но возобладало мое более благоразумное мнение: идти к вокзалу, установить связь с нашими и уяснить обстановку. Тут должен быть наш броневой поезд.
Мы рассыпались и пошли к железной дороге. По ней медленно отходил состав. Очевидно, база бронированного поезда. Увидя нашу жидкую цепь, он прибавил ходу. Мы стали кричать и махать руками. Наконец он остановился. Мы подошли. Они нам сообщили, что бронепоезд один пошел на Киев. Куда девался эскадрон конной гвардии, они не знали, а сами отказались к нам присоединиться, хотя их было человек шестьдесят – все высунулись с любопытством.
База, в отличие от храброго бронепоезда, который рискнул один, без наших войск идти за 120 верст на Киев (и с успехом), оказалась робкой и самостоятельно действовать не решалась.