– Один идиот стреляет слишком коротко, – сказал офицер.
«Действительно, чудак, если он даже целиться не умеет», – подумал я. Но офицер, наблюдавший пыль, поднятую пулями, указал на меня.
– Это ты. Этот раз я ясно видел недолет.
Обиженный, я закинул карабин за спину и уехал к батарее. В общем мы счастливо отделались. Потери наши были незначительны. В конце этого дня был смертельно ранен Верблюд – лошадь поручика Виноградова.
Неприятный разговор
На одной из следующих остановок батареи капитан X и вольноопределяющийся Y (я не хочу их называть), наши главные грабители, в сопровождении нескольких сотоварищей, но уже меньшей величины, предстали передо мной.
– Прапорщик Мамонтов, вы отдали приказание покинуть нашу вещевую повозку?
– Да.
По какому праву? Праву?! Что можно было сделать другого? Пули летели роями, махновцы были в нескольких сотнях шагов. Надо было починить оглоблю, заменить убитую лошадь вашей. При таких же условиях починили же дышло орудия. Это было возможно только благодаря вашей повозке, которую махновцы растаскивали у нас на глазах и не обращали внимание на орудие. Вы должны гордиться, что ваши чувалы (мешки) послужили для чего-то хорошего.
– Ваши намеки неуместны. Вы, я вижу, просто струсили и удрали.
– Послушайте, есть разница между орудием и вашей повозкой награбленных мешков. Я никогда бы не дал Гайчула для вашей повозки. Я приехал служить, а не спасать награбленное.
Вокруг нас собрались любопытные. Разговор принимал неприятный характер. Неожиданно я получил поддержку от капитана Обозненко, командира 3-го орудия и очень хорошего офицера.
– Мамонтов слез, чтобы поднять раненого, в самый опасный момент. Но вполне его понимаю, что он не стал рисковать для спасения грабленого. Я бы тоже этого не сделал.
– Вы забываетесь, капитан.
– Нет, это вы забыли чувство чести. Мы ведь не слепые.
Все разгорячились и я уж думал… Но нас разъединил полковник Андриевский, наш непосредственный начальник – X, Y и мой.
– Довольно, X, я все слышал и вполне согласен с Обозненко. Я закрывал глаза на ваше поведение и был не прав, раз вы сами вызываете скандал. Берегитесь. С Y будет просто, раз он не офицер, его выпорют перед фронтом, а вам грозит военный суд… Довольно, я больше ничего слышать не желаю. Вы предупреждены.
Он взял Обозненко под руку, и они ушли.
Сопровождавшие испарились, как будто их и не было. X бросил мне взгляд полный ненависти. Я спокойно его выдержал.
Вскоре оба исчезли из батареи и в нее больше не вернулись. А мы перешли от совершенно разложившегося 2-го конного полка к вновь сформированным прекрасным частям 12-го сводного полка и 11-му Ингерманландскому гусарскому полку.