Они написали Мэри Джейн, потому что к тому времени преданный муж Кэтрин Том уже был мертв. Он скончался 8 мая 1957 года в возрасте 62 лет. Всю оставшуюся жизнь он прожил на Ист-Супериор-стрит, 520, так и не покинув дома, который однажды делил с Кэтрин, – дома, в котором, узнав про ее триумфальную победу в суде, они всей семьей устроили праздничный ужин из еды, что была под рукой. «Мы все приехали и праздновали вместе с ними, – вспоминала его племянница Мэри. – Потому что это была настоящая моральная победа. Ничего подобного прежде никому не удавалось».
Хотя полученные деньги значительно помогли, Кэтрин было уже не вернуть. «Думаю, ее смерть сломила его, – сказал один из родственников. – Его сердце было разбито». Семья оказывала ему всяческую поддержку. Спустя какое-то время сестра Тома Маргарет переехала к нему, чтобы помогать с детьми. Том окружил детей заботой. «Только они у него и оставались», – сказала Мэри. «Со временем, – добавила она, – ему стало легче. Он начал улыбаться – было здорово его таким видеть». По словам Мэри, Том редко говорил о Кэтрин, «это были болезненные воспоминания из-за того, какой мучительной смертью она умерла».
Том Донохью так больше и не женился. Никто не мог заменить ему Кэтрин Вольф Донохью.
Что касается брата Мэри Джейн Томми, тот воевал в Корейской войне – и вернулся домой. Он женился на молодой девушке из города Стритор и устроился на стекольный завод, где работал его отец. И умер вскоре после своего тридцатилетия в 1963 году от болезни Ходжкина – разновидности рака. Мэри Джейн уже многие годы была совершенно одна.
Жизнь у нее сложилась непростая. Та крошечная девочка, что весила в свой первый день рождения всего четыре с половиной килограмма, так и осталась маленькой. «Она была чуть ли не как ребенок, – вспоминала ее двоюродная сестра Мэри. – Она была крошечной».
Тем не менее Мэри Джейн, демонстрируя унаследованный от матери боевой дух, смогла преодолеть трудности, с которыми столкнулась. «Было крайне удивительно, – говорила Мэри, – что ей удалось удержать [свою] работу, потому что она была такой маленькой. Она выросла очень милой женщиной; все ее любили. Мы старались стать для нее семьей, потому что своей у нее не было».
Получив запрос от ЦРЧ, Мэри тщательно его обдумала и написала ответ. «У меня возникло много проблем со здоровьем, – сообщила она врачам. – Теперь я понимаю, что большинство из них, скорее всего, связаны с болезнью моей матери. Если вы посчитаете это целесообразным, то я хотела бы приехать в Аргоннскую лабораторию. Думаю, это важно для меня самой и для исследований». Судя по всему, Мэри прошла обследование, внеся свой вклад в науку. Шестнадцатого августа 1984 года она дала исследователям свое согласие на эксгумацию тела матери. «Если это поможет хотя бы одному человеку, – сказала она, – то оно того стоит».