— Или же другие…. - неожиданно произнес Елагин.
— Что? — не понял его Громов. Остальные с интересом посмотрели на руководителя МНБ.
— Я говорю, что охота действительно шла на волков. Только, похоже не на тех, кто совершал все эти преступления. В протоколе допроса ни слова нет о той кровавой резне или, правильнее будет сказать, грызне, которая произошла на той рабочей окраине. Парень не упоминает об этой акции. Все перечисляет, а про эту ничего не говорит. А почему? Потому что не их рук это дело. Вот почему.
— А чьих же? — встревожено спросил Дмитриев.
— Волков. Но других.
— Постой, постой, Петр Сергеевич, — притормозил Елагина Громов, вытирая носовым платком вспотевший от напряжения лоб. — Ты что-то нас совсем запутал. Каких еще других?
— А вот таких других, — развел руками Елагин и рассказал примерно ту же историю, что отец Илья поведал группе Павла в деревенском сарае под Ноябрьском. Он рассказал о расколе, произошедшем между волками еще несколько десятилетий назад, о том, что далеко не все они были зверьми, которых требовалось истребить. — Многие из них хотели стать нормальными людьми. И у многих получилось. Но после революции им всем без разбора была объявлена война. Самые подлые и беспринципные перешли на сторону МНБ и начали сдавать своих же. Другие остались верны себе и своим принципам. Именно они — главный страх Кротова. Именно их он и хотел, чтобы вы нашли и зачистили. Как же я сразу не сообразил….
Елагин встал и начал нервно прохаживаться по комнате. Кто-то закурил. Днёву тоже нестерпимо хотелось курить, но он держался и не решался позволить себе это в присутствии столь высоких государственных лиц. Збруев какое-то время мялся, а потом неслышно чертыхнулся и все же засмолил.
— Итак, — сказал застывший посреди комнаты Громов, который от переживаний будто постарел сразу на десять лет, согнувшись и растеряв лоск, — Ситуация складывается крайне сложная. Крайне. Мы находимся перед лицом заговора, который может в считанные дни обернуться кровавым переворотом. И тогда пощады не будет никому. Я подчеркиваю — никому. И у ж тем более тем, кто присутствует в данную минуту в этой гостиной. Мы все трупы. Наши песочные часы отсчитывают последние крупицы.
Днёв неожиданно и совершенно ни к месту вспомнил про Аню. Ему нестерпимо захотелось попасть домой, прижаться к ней и уже никогда не отпускать. Как же нелепо все складывается — думал подполковник. Как же все глупо. Казалось бы, жизнь только-только начала приоткрывать свои яркие стороны…..
— Какие у нас есть варианты? — Дмитриев перебил своим вопросом размышления Днёва. — Что мы можем сделать? И можем ли сделать хоть что-то?