И врач снова склонился над телом Трефилова.
Дина стремительно ворвалась в палату и бросилась к носилкам. Санитар пытался остановить взволнованную женщину, но тщетно. И в этот момент боковым зрением она заметила Кондратьева.
— Ваня, слава богу, ты жив! Я собиралась ехать в госпиталь. На всякий случай позвонила, а меня дежурная как обухом по голове: «В палате ЧП, больной умер!»
— Черт знает что! — возмутился врач. Снял зачем-то очки и начал их тщательно протирать. — Кто дал право давать ей такую информацию?
— Это же мог быть ты, — все не могла успокоиться Дина. — Должен быть ты!
И неожиданно Иван понял, что Дина права — охота на него продолжается. Правда, таких слов не было сказано, но как она догадалась, что бедняга Трефилов принял смерть за него, Кондратьева?
И словно прочитав его мысли, Дина кивнула на дверь, ведущую в коридор, приглашая выйти, чтобы поговорить без свидетелей. Их разговор затянулся. Начали они его, прогуливаясь по пустынному в ранний час «Бродвею», а затем, когда санитары и врач ушли, возвратились в палату.
— Теперь ты, Ваня, все знаешь. Если можешь простить — прости. Главное, поверь — я ничего не сделала. Я ничего не могу сделать такого, что могло бы принести тебе вред…
— Ну, не волнуйся так, мы живы, значит, прорвемся. — Иван прижал Дину к груди и чуть не задохнулся от внезапно нахлынувшей нежности к этому беззащитному и самому родному человеку.
Он понимал, что после ее рассказа опасность грозит уже им обоим. Ну что ж, как говорится, обстоятельства выше нас, но судьба пока благосклонна к нему, и важней всего не допустить ошибки. Враг оказался не только сильным, но и коварным. Пытаться достать Кондратьева на больничной койке мог только безумец или человек, уверенный на сто процентов в своей безнаказанности. Теперь Иван знал, что безопасность ему никто и нигде не может гарантировать, да и кому он мог открыться, разве что Сашке Макарову? И в какой же момент он перешел дорогу такому могучему ведомству? Конечно, полковник Сычев — это еще не вся ФСБ и даже не отдельное ее подразделение, но от этого опасность не становилась меньше. Даже наоборот, увеличивалась.
— Еще доживем до понедельника, а пока давай собирать пожитки и гоним отмечать мои праздники.
— И поминки по капитану…
Да, грустно начинался день выписки майора Кондратьева из госпиталя.
— Что там за радостные крики? — Дина высунулась из окна.
На асфальте пританцовывал, размахивая руками, Сашка Макаров, а рядом с пешеходной дорожкой, по которой не раз прогуливался за время болезни Иван, гостеприимно распахнул дверцы «жигуленок».