— Грамотный ты человек, Филин, сам знаешь, что такое версии, каждую отрабатывать положено, чтоб никаких вопросов в суде не возникло.
— Без вопросов какой суд? На то и адвокат-защитничек придуман, чтоб сыскарь не зевал. Шухера вы навели, вся братва на дно залегла, пережидает, когда аврал отменят. Так, глядишь, и с преступностью покончите, только надолго у ментовки пороха не хватит.
Филин засмеялся-загукал, словно его тезка в ночном лесу, обнажив желтые зубы заядлого курильщика.
Какой-нибудь слушок, ежели убийство было заказным, среди братвы наверняка бы пронесся, а раз его не было, стало быть, действительно Екатерина Иосифовна себя вдовой сделала. Как в старом анекдоте. Армянское радио спрашивают, кто такой круглый сирота? «Человек, который убил мать и отца», — отвечают журналисты кавказской республики.
— Ты говоришь, какой-то «жигуленок» у дачного поселка заночевал? Так тут сразу две неувязочки получаются. Во-первых, серьезная братва на таком старье не катается. Во-вторых, «Мальборо» тоже с этой рухлядью не стыкуется. Вот тебе информация к размышлению.
Надо сказать, что и сам Кондратьев, и Макаров Сашка об этом подумали, а теперь и сам знаток криминального мира Филин их подозрения подтвердил. Выходит, придется эту тачку всерьез искать, с тоской подумал Кондратьев…
В ночном лесу Степанкову доводилось бродить последний раз в далеком детстве. Как водится, было это на спор. Кто в детстве не спорил со сверстниками, что запросто прогуляется ночью по кладбищу или по другому страшному месту?
Брести по безлюдному ночному лесу, спотыкаясь на каждом шагу о коряги, которые издалека можно было принять за таинственных леших, ведьму или другую нечисть, удовольствие не из приятных. И теперь, продираясь к лесному озерку, майор спецподразделения ВДВ, знаток восточных единоборств, прошедший огни, воды и медные трубы, Владимир Степанков вспоминал давние страхи без ироничной усмешки над наивным детством. Нынче страхи были куда более прозаичными, но намного реальнее. Он уже неделю чувствовал слежку. Как полагается, «проверялся» Степанков много раз, но безуспешно. Наблюдение велось — он чувствовал это всей шкурой опытного оперативника, но велось оно профессионалами его класса, и это настораживало. Участвовал он в слишком крутом деле, и выйти из него, не потеряв головы, — задача такой сложности, что требовала напряжения всех сил и опыта.
Степанков шел пружинистым шагом хорошо тренированного человека, чутко замирая при каждом подозрительном звуке: испуганном вскрике птицы, хрусте сухой ветки, шорохе легкого бега какой-то лесной живности. Но ничего, что говорило бы о присутствии человека, не замечал. Наконец Степанков добрался до цели, и в этот самый момент из-за туч выскользнула луна, проложив серебристую дорожку по озеру. Он невольно залюбовался открывшимся видом, ивами, опустившими ветви до самой воды, танцем мелкой рыбешки, выпрыгивающей из родной стихии, чтобы изловить вьющуюся над водой мошкару.