— Не знаю, — покачала головой Оливия. — Я, правда, никогда об этом не думала. Ни об Армане, ни о ком-то другом.
— Тогда тебя, наверное, действительно обидел кто-то из мужчин. Причем сильно и на самой заре взросления.
Оливия отвернулась.
— Угадал, — тихо произнес Эрик. — И что? С тех пор ни разу не попадался нормальный парень? Так, чтобы сердце затрепетало?
— Один. Но он не настоящий. По имени Антуан.
— Верблюд? — растеряно спросил Эрик.
— Почему верблюд? — удивилась рыжулька.
— Да это я так… — отмахнулся Эрик.
— А ты, действительно считаешь, что я красивая? — Оливия задала этот вопрос с такой наивной непосредственностью, подделать которую невозможно.
— Неужели и этого, тебе никто не говорил?
Оливия покачала головой.
— Нет.
— Вокруг тебя странные мужчины, — повторил Эрик.
— Вокруг меня нет мужчин, — повторила Оливия.
Когда уходила, погладила по волосам Курти. Паренек замер и осторожно смотрел на нее. Совершенно непонятным Эрику взглядом.
Сам Эрик провожал ее глазами до выхода. Она обернулась, и он перевел взгляд на фреску на стене, рядом с дверью. Мол, туда и смотрел. «Как мальчишка, честное слово», — подумалось ему.
Она заметила и его взгляд, и его смущение и улыбнулась. Доверчиво и любопытно. Эрику показалось, что он смотрит на олененка в лесу, впервые увидевшего человека.
Арман столкнулся с ней на выходе и тоже проводил взглядом.
— Всё. Мы готовы, — поприветствовал его Эрик.
Арман процедил:
— Что-то ты слишком раздухарился раб! Решил, что если я с тобой разговариваю, как с человеком, то ты человеком и стал?! Нет. Ты раб. И доля у тебя такая. Не путай доброту со слабостью. Мое отношение к тебе, как к забавной собачке. Могу за ушком потрепать, но и пинка в любой момент отвесить. Забыл, что бывает с наглецами! Или тебя палками научили мало?! Можно повторить.
Эрик понял причину его вспышки, дерзить в ответ не стал. Покорно опустил голову, сдерживая усмешку.
Когда их вели обратно в камеру, Курти произнес:
— Она добрая.
И снова Эрик не мог понять его интонацию. Но ответил:
— А вы с ней похожи.
— Мы с ней?! Чем это?
— Вы оба видели мало тепла.
В камеру их привели, когда часы отбили три часа ночи. Бежать было поздно, старик, кормящий зубастиков, наверняка давно ушел ругаться с женой. Да и не вышло бы сегодня с побегом. И не из-за усталости. Скрип двери камеры разбудил многих из ее обитателей, не на их же глазах в бассейн лезть. Многие не спали и до этого, а бурно что-то обсуждали. Спор этот шел еще с тех пор, как увели Эрика и Курти. И только сейчас они узнали, что же произошло сегодня на Арене.