Князь вошел в свои покои и направился к шкафу, чтобы переодеться.
— Здравствуй, супруг мой.
Князь вздрогнул от неожиданности и обернулся.
Селестина сидела в дальнем углу и перед ней стоял такой же столик с кувшином и вином, который Тарант только что видел рядом с Лоренсом Нудзансенсом.
— Ты что здесь делаешь? — растеряно спросил Тарант.
— Я? Я здесь живу. Я думала, ты еще помнишь об этом. Я и сама хотела спросить тебя, что ты сейчас здесь делаешь? Ночью тебя не было.
— Прости, сделка важная, ты же знаешь. Полночи Йохан объяснял им, как работает орудие, а потом я там и прикорнул. Я обязан быть на таких совещаниях, понимаешь.
— Да, я понимаю. Дела княжества важнее всего.
— Ты, что вино там пьешь? — удивленно спросил Тарант, — ты всю ночь так просидела?
— Я действительно просидела всю ночь. И действительно с вином. Но выпила всего несколько глотков. Наверное, я не умею пить, а чтобы научиться, необходимо время.
— Ты же никогда не пила. Не могу сказать, что мне это нравится. Что-то случилось?
— Знаешь, это и мне не нравится. Но мне не нравится многое. И то, что ты все время пьешь, не нравится тоже. И еще кое-что. Но это уже случилось.
— Я князь, — повысил голос Тарант.
— Да, ты князь. Ты главный. И я вижу, ты опять уходишь?
— У меня дела.
— Какие?
— Я все время на службе. Занят и сейчас. Если вдаваться в детали, то это будет долгий и ненужный разговор. Да ты и не поймешь ничего. Там будут только цифры.
— Да, я глупая, — охотно откликнулась Селестина, — и только недавно узнала насколько. Можно спросить?
— Спрашивай, без «можно». Что за церемонии?
— Ты князь, — грустно улыбнулась жена. — Скажи, ты помнишь, что у меня скоро день рождения?
— Конечно, помню. Почему ты спрашиваешь? Я разве когда-нибудь забывал?
— А что ты мне подаришь?
— Милая, таких вопросов не задают. Да и тебе потом неинтересно будет.
— Мне интересно сейчас.
— Нет, — мягко покачал головой Тарант, — иначе это будет уже и не подарок.
Он понимал, что что-то происходит, но не понимал, что именно. Видел, что жена чем-то озабочена и не хотел усугублять ситуацию.
— Прошу, скажи, — Селестина встала и подошла к нему, заглядывая в лицо.
— Да, что с тобой? Прости, мне идти пора.
— Подожди. Ты помнишь часовню в парке Генфер?
— Часовню?
— Да, ты поцеловал меня там впервые. Никого не было вокруг, ты страшно стеснялся, а на мне было голубое платье. Я себе казалась феей, сказала тебе об этом, а ты сказал, что фей не бывает, а если и есть какая-то рядом, то она уже давно умерла от зависти, когда увидела меня. Помнишь?!
— Помню и что? Сейчас того парка уже нет.