— Все спрашивают про то, что им интереснее всего. Мне интересно, где мы?
— Болтливый ты для раба.
— Ага. Еще и борзый. Мне уже сказали.
На причале было уже около сотни невольников. Один из надзирателей пересчитал их и, подойдя к крытой повозке, открыл обнаружившуюся в боку дверь.
— По одному, — и кивнул в проем.
Толпа стала потихоньку «вливаться» в фургон.
Курти вошел одним из первых. Точнее не вошел, а его втолкнули, когда он разглядывал возницу, доставшего из тележки длинный гнутый прут, воткнувшего в бок тележки и с треском завертевшего им. Курти опять врезался в того же бугая, только что помогавшего разворачивать колесницу.
Тот недовольно взглянул на него.
— Да что с тобой?
Что отвечать Курти не знал, к тому же его внимание отвлекла странная пара. Странная потому, что это двое уже находились в повозке. Пристегнутые цепями к поручню они сидели на полу и на новых пассажиров не взглянули.
Зато надзиратель, стоявший у входа, приветливо кивнул:
— Привет старые знакомцы. По второму кругу, я так понимаю?! — и заржал.
Старые знакомцы ничего не ответили. Только один поднял голову и посмотрел на спрашивающего. Странно. Курти показалось, что прежде, чем опустить голову он задержал взгляд на нем. На Курти.
Люди набились в повозку, как сельдь в бочку. Дверь захлопнулась. Заскрипел засов. Было слышно, как трещит возница прутом.
Все молчали. Потом фургон наполнился осторожными голосами:
— А где мы?
— Не знаю. Странно как-то. Это не рынок.
— Куда нас везут?
— Что это за штука? Как она едет?
— Нет, а все же куда нас?
Треск сменился на уже знакомый грохот. Фургон двинулся с места.
Бугай, в которого Курти врезался, сделал шаг к прикованной парочке.
— Где мы?
Ему не ответили. Они даже не пошевелились. Только мелко раскачивались в такт движения повозки. Курти не понравились их глаза. Как у приговоренных.
Зычный голос гаркнул:
— Да успокойтесь вы. Дальше виселицы не увезут. Привезут — поглядим.
Прокричавший это мужик был высокий, уже немолодой, лет тридцать, наверное. Резкие, угловатые черты лица, но хомячьи щеки. Разговаривал насмешливо, сквозь зубы. На пол-лица татуировка. По щеке-паутине в сторону бритой макушки карабкается паук. Мужик цепким взглядом разглядывал всех в вагоне.
Курти схватил за плечо один из «старых знакомцев». Тот самый, что задержал на нем взгляд.
— Слушай парень. Почти наверняка тебя спросят: «Футы или фунты?». Так вот, — отвечай «футы». Тогда у тебя шанс есть. А с «фунтами», все! Ты не жилец. — И гремя кандалами вернулся обратно к стене.
Курти растеряно смотрел на него и лишь, когда тот обратно сел, спросил: