— Где? Вот это? Это вилка, — князь поднял столовый прибор и повертел в руке.
— И что с ней делают?
— Эта глупость, для тех, кто не моет перед едой руки. Но глупость модная, поэтому неизбежная. Я ответил на все твои вопросы, ты не ответил ни на один из моих. Поверь, я не добрый. И до разговора с тобой снизошел.
— Вы все здесь повторяете это, — кивнул Эрик, — хорошо. Но ведь я могу соврать. И по поводу пирата, и по поводу своего имени.
— А смысл? Ты же не на допросе. И, по сути, смертник. От того, кто ты, ничего не изменится.
— Как знать.
— Да скажи уже.
— Хорошо. Отвечаю на первый вопрос. Да. Я пират.
Тарант повернулся к Валери:
— А ты глазастая. Не думаю, что он врет, — князь повернулся и спросил:
— Раз уж начали, то теперь скажи, как тебя зовут. И можешь отправляться обратно в камеру.
— Учитывая последние события, мне нет смысла врать.
— События? — князь поднял брови.
Эрик подался вперед, и князь невольно повторил это движение, наклонившись. Его собеседник тихо, но отчетливо произнес:
— Меня. Зовут. Эрик.
Мгновение князь соображал, затем морщины на лбу разошлись, он вскинул голову, открыл рот…
Эрик выхватил вилку из его рук, вскочил, повернувшись, воткнул ее зубцами в шею стражнику слева, молниеносно повернулся, воткнул ручкой в шею стражнику справа.
Снаружи приветственно кричала толпа. На трибуне появился Фабрис. Он торжественно поднял руки, и толпа зааплодировала. В этом шуме визг Валери был совершенно не слышен. Эрик, оттолкнув падающее на него тело с вилкой в шее и повернувшись, уже к ней, сказал:
— Если ты сейчас не заткнешься, я тебя убью.
Валери замолчала, не сводя с него глаз. Эрик выхватил меч у одного из мертвецов и выскочил в коридор. Там никого не было. Последнего крейклинга капитан отправил за доктором. Эрик вернулся, толкнул начавшего вставать князя на место и обыскал трупы. Нашел ключи от кандалов, освободился и сел на прежнее место. Налил себе вина и с интересом уставился на Валери. Князь проследил за этим взглядом и вскинулся:
— Что себе позволяешь, наглец?
Эрик перевел взгляд на него и ответил:
— Не то, что ты подумал. Пытался понять — кто она тебе? Но вряд ли дочь, раз одета как шлюха. Может жена? Вы в высших кругах любите прихвастнуть молоденькими и выставлять их напоказ, в полном смысле этого слова. Но не дочь, точно. С дочерями так не разговаривают и такие идиотские споры не затевают. Но жаль, за детей всегда трясешься больше, чем за жену. Но если жена или любовница, тоже хорошо.
— Почему? — растеряно спросил переставший что-то соображать Тарант.
— Мы здесь с тобой практически одни. Еще два тюфяка, но они, как и девчонка, вижу, потеряны. А тебе напомню твои слова, что я, по сути, смертник, и терять мне действительно нечего.