Обуржуазивание рабочего класса, фактическое для одной его части и ценностное для другой, более молодой не отменяет закона о решающей роли масс в истории. В ходе капиталистического развития они чаще выходили за границу повседневного труда, чем это случалось в другие формационные эпохи. Высокая зрелость промышленного капитализма и установление экономической диктатуры рабочего класса позволяют ему подвигать историю в ее политической форме не только рывками и толчками, растворяясь затем в каждодневной деятельности, а более стабильными и сознательными усилиями. Но для этого сами массы рабочих и примыкающих к ним слоев должны подняться на уровень зрелости буржуазной реальности, уметь оценивать межгосударственные противоречия и значимые для себя меры государства. Все это будет возможно в условиях нового экономического подъема, хотя и случится в форме буржуазной политики (реформисткой или революционной в буржуазно-демократическом смысле), а не максималистской по лозунгам.
Рабочий класс является классом буржуазного общества. Социализм же лежит за пределами развития этого строя, окрепшего в собственной формационной эпохе. Добиваясь учета своих материальных и культурных интересов, возможности обогащения и карьеры в государстве и бизнесе, этот класс остается в симбиозе и антагонизме с другим классом — капиталистами. Оба они принуждены к труду: один не сможет жить без заработка, другой лишится богатств, если потеряет контроль над капиталом. Оба этих состоящих из живых людей класса привязаны к мертвому труду. Маркс писал: «Капитал — это мертвый труд, который, как вампир, оживает лишь тогда, когда всасывает живой труд и живет тем полнее, чем больше живого труда он поглощает»>[134]. Эксплуатация труда рабочего обогащает буржуа, но она порабощает его личность, заставляет служить процессу, который далеко не всегда приносит ему радость. Творческое развитие человека в разной форме заблокировано в лице пролетария и капиталиста, подчиненных экономическому процессу. Потому освобождение труда, возможное лишь в форме его уничтожения, будет освобождением и капиталиста, что не означает абсолютной добровольности этого процесса.
Овладение государством — такова политическая задача нового времени для масс. Она имеет особое значение для стран, переживающих реставрации в рамках своих великих революций, но не может быть решена трудящимися быстро. Неомеркантильный период экономического развития мира предоставит новые возможности, но и сам процесс замещения неолиберализма новой экономической практикой является механизмом вовлечения общества в государственные дела, даже если это первоначально происходит в форме привлечения их на сторону одной из группировок капитала. Борьба партий становится настоящей, и это вселяет надежду на левое возрождение. Но успех дела едва ли будет возможен без подлинных знаний о том, как устроен капитализм, как он развивается, с какими кризисами сталкивается и благодаря чему их преодолевает, как в целом движется исторический процесс.