Ельцин нехотя отрывает взгляд от лежащих перед ним бумаг. В нем чувствуются усталость и раздражение: только тебя мне и не хватало! Понимаю, что сейчас не тот случай, когда надо рассказывать обстоятельно, начиная с предыстории и заканчивая финальной развязкой, а потому сходу даю «залп из главного орудия»:
– Борис Николаевич, получена информация, что Янаев готовит свержение Горбачева.
Похоже, мой доклад не произвел на Ельцина ошеломляющего впечатления. На лице ни малейшей обеспокоенности, будто я рассказал ему не о готовящемся государственном перевороте, а о том, что мой сосед по лестничной клетке не желает убирать кучи дерьма, которые регулярно оставляет возле моей двери его наглая, не приученная к порядку кошка.
– Борис Николаевич, что будем делать?
– Ничего не будем делать.
Ельцин произносит это, не отрывая взгляд от окна, и я понимаю, что разговор исчерпан, а, значит, могу быть свободен. Чтоб как-то скрыть свое разочарование – это что же выходит, зазря я мерз на чертовом бульваре?! – завожу разговор о предстоящей пресс-конференции, но эта тема интересует его еще меньше. Уже у двери слышу за спиной слова: «Вы вот о чем подумайте…» Оборачиваюсь и вижу, что Ельцин сидит все в той же позе и все так же смотрит в окно.
– Семья, вот мое самое уязвимое место! Нужно придумать, где в случае чего я мог бы их спрятать, и чтоб об этом никто ничего не знал.
Мне кажется, что сейчас нужно сделать еще один заход, и я спрашиваю:
– Может, все же стоит как-то заранее упредить?
Ельцин отрывает взгляд от окна и смотрит на меня с нескрываемым недовольством:
– Вы мне рассказали, я вас услышал. Что-то еще не ясно? Подумайте лучше о том, что я сейчас сказал.
Работать сегодня больше не хочется. Звоню Ряшенцеву, предлагаю вместе где-нибудь отобедать. И выпить. Почему-то очень хочется чего-нибудь выпить. Может, потому что замерз утром, как цуцик, и до сих пор не могу согреться? Или потому что настроение после разговора с шефом совсем дрянное. В общем, надо выпить.
Мой друг знает много заведений с хорошей кухней, но в последнее время предпочитает устраивать посиделки у себя в офисе в Хамовниках. Для меня это не лучший вариант, потому как там мы едва ли сможем остаться один на один, но ничего не поделаешь, хозяин – барин. Хорошо хоть уединились у него в кабинете, никто не мешает.
– Ты доложил Ельцину? – в ответ только киваю головой, тем более что рот занят пережевыванием буженины. – И что он сказал?
– Ничего.
– Как это ничего?! Разве то, что рассказал тебе тот мужик от Янаева…
– Он рассказал, я услышал. Что-то еще не ясно?