На высоком скалистом обрыве над урочищем Эксампей, на ровной площадке прикрытой естественным каменным козырьком, восседала на гладких валунах скифская знать, во главе с царём Кадуидом. На правах брата ближе всех к царю сидел Анахарсис. Сегодня Кадуид был в прекрасном настроении:
— Посмотри, брат, разве не величественная картина открывается нашим глазам? Да, скифские жрецы умеют разговаривать с Богами. После таких жертв, Бог войны — Арес, думаю, будет благосклонен к моему народу, и другие боги не оставят нас…
— Да будет благословенен скифский народ. Пусть мудрость Богов будет всегда с нами, — сказал Анахарсис.
— Сила важнее мудрости, — возразил царь. — Сильный волк всегда победит мудрую лису.
— Ты прав и не прав, брат, — задумался Анахарсис. — Что стоит сила без мудрости? Но с другой стороны наша жизнь — бесконечные войны. Как же тут без силы? Но я верю, придёт день…
— Ты опять? — раздражённо прошептал Кадуид. — Твоя вера вселяет смятение в сердца наших воинов, ты забыл, что они должны быть беспощадны к врагам. Даже Боги требуют крови!
— Разве Боги говорят, какие им нужны жертвы? Когда я был в Ольвии…
— Замолчи! — вспылил Кадуид. — Тебе вредно посещать Грецию. Греки сыты и ленивы. Они боятся смерти, а мы смело смотрим ей в глаза. Для скифа погибнуть в бою великая честь, счастье…
— Греки думают не о смерти, брат, для них счастье в жизни. И нам есть чему поучиться у них. Поэтому я снова держу путь в Элладу. Греки окружили себя красотой и сумели сделать из своей жизни праздник. Даже их Боги не так кровожадны как наши!
— Не смей! — Кадуид поспешно прикрыл Анахарсису рот ладонью. — Оставьте нас! — приказал он своему окружению.
Свита царя, низко поклонившись, отошла на почтительное расстояние от братьев. Ни один мускул не дрогнул на лицах вельмож.
Кадуид крепко обнял Анахарсиса за плечи:
— Брат, зачем такое говоришь? Никогда, слышишь, никогда не высказывай недоверия скифским обычаям и законам. Верь в могущество и справедливость наших Богов. Если ты посеешь сомнение в сердцах скифов, мы погибнем как народ. Будь опорой моей власти. Моей силе так нужна твоя мудрость.
— Я люблю тебя, брат, — Анахарсис прижался щекой к руке царя. — Но я не могу изменить себя.
Кадуид резко отстранился от Анахарсиса. И уже сказал зло и кратко:
— Не подчинишься — убью! — И вдруг так же резко обнял Анахарсиса. — Прости, брат, не будем ссориться, да ещё в такой день!
Слёзы выступили на глазах Анахарсиса. Он сжал двумя руками ладонь Кадуида:
— Мне жаль тебя, брат. В тебе борется два начала — человек и царь. Хорошо, если победит человек.